— Иди, только осторожно, — попросил Хаг.

Янка встала, выбирая островки сухой травы покрупнее и покрепче, чтобы не провалиться в воду, подобралась поближе к речке и весело заговорила:

— Девицы-красавицы, ясного вам дня, вы так кричите, что всю рыбу распугали, и так метко комками водорослей швыряетесь, что и в меня угодили. Давайте меняться?

— На что? — позабыв о ссоре, мгновенно переключились на новую тему непостоянные русалки, развернувшись к берегу.

— Я вам заколки. — Яна отстегнула и вынула из волос красивые заколки в виде маленьких веточек с желтыми и зелеными камушками-цветочками. (Чтобы волосы в глаза не лезли, девушка как-то по случаю купила понравившиеся вещицы в одной из маленьких лавочек Дрейгальта.)

— Уй, блестят! — Даже в туманной дымке было видно, как разгорелись зеленые глазищи русалок — точно камешки под косыми солнечными лучиками. Шлепнув по воде хвостами, они подплыли поближе к берегу и уставились на украшения. — Что взамен хочешь?

— Того, кто в камышах помирает, мне отдайте, — попросила Донская, пытаясь хоть взглядом найти субъекта пророчества, но не улавливая даже проблеска желтого света. — Вам, подругам, прибыток, и ссориться-делиться не придется!

Русалки несколько секунд пошушукались и решили:

— Договорились, сухопутная! Только заколки вперед!

— Одну, коль хотите, вперед, как залог договора, а вторую потом, — поставила условие Яна. Русалки недовольно надули губки, а все же смирились. Ни одной заколки не взяли, лишь пригрозили:

— Смотри, сухопутная, обмануть вздумаешь, в воду нигде больше не войдешь!

— Все честно будет, — торжественно пообещала Донская и горестно вздохнула. Пока шли переговоры на высшем речном уровне, кочка с травой под давлением веса заметно провалилась. В обувь начала заливаться вода. Ужасно неприятно было ощущать, как между пальцами просачиваются холодные струйки. «Какая я сухопутная, я уже мокропутная», — досадливо подумала Яна.

Русалки не обманули, плеснув хвостами, ушли на глубину или сами на несколько мгновений стали той самой водой, из которой родились. Лис то ли завистливо, то ли восхищенно шепнул где-то сзади: «Вот оно, родство со стихией!»

Вынырнули девицы на десяток метров выше по течению, у самых камышей, зашуршали, раздвигая рогоз, и буквально через пару минут притянули к студентке окровавленное тело молодого, еще безусого парня в разорванных одеждах, при дорогом кинжале, для сохранности вонзенном в грудь по рукоять. Водица лилась на мертвецки бледное лицо бедолаги, казавшееся почти синим из-за облепивших его черных прядей волос. Никаких признаков дыхания и жизни в раненом Яна, увы, не заметила. Зато желтый с красными искорками ореол вокруг субъекта просматривался отчетливо. Значит, именно этот парень и нужен был команде.

— Спасибо, красавицы, — поблагодарила Янка и положила в холодные перепончатые ладошки заработанные заколки.

— Будет еще что-то нужно, покличь Каиссу и Ивиссу, — серебристо рассмеялись легкомысленные создания и проворно поплыли к маленькому островку у противоположного берега. Выбравшись на него, русалочки, позабыв обо всем на свете, принялись напевать что-то невыносимо прекрасное и мерить заколки. Почти одинаковые, они отличались расположением блестящих камешков, так что девушки менялись и мерили, мерили и менялись и пели, пели, пели…

— Дивно звучит, — промолвил откуда-то из кустов Стефаль.

Хаг что-то угумкнул, а Лис зачарованно протянул:

— Да-а-а, я к ним хочу…

И тут же послышался звук доброй оплеухи.

— Эй, ты чего дерешься? — шепотом возмутился невидимый дракончик.

— Расколдовываю я тебя, а то еще пара секунд, и ты в гости к хвостатым вместо нашей жертвы поплывешь, очарованный наш. Давай-ка, ты в левитации самый сильный, вытаскивай парня.

Все еще что-то недовольно бурчащий Лис все же послушался тролля. Тело с кинжалом мягко приподнялось из воды, будто возлежало на незримой подушке, и поплыло подальше от реки, на траву, где было немного посуше.

Яна потихоньку попятилась от реки, стараясь не черпануть ботиночками воду. Пусть внутри уже можно было разводить лягушек, а все равно осторожничала. Недовольный дракончик продолжал возмущаться:

— И нечего драться было! Я, что ль, виноват, что такой нежный и чувствительный!

— Беспутный ты ветер, а не парень, — трезво оценил таланты и душевную трепетность напарника Хаг. — Я себе невесту присмотрел, у Стефаля тоже суженая есть, потому нам песни этих вертихвосток — просто приятная музыка, а ты, братец, за любым хвостом в воду нырнуть готов.

— Ладно, не нуди, давай к делу. Вот он, спасаемый, спасителя все нет, а ореол уж краснотой наливается, — озвучил очевидное и неприятное Лис, зыркая по сторонам и прислушиваясь. — Он небось воды по горло нахватался и не дышит-то почти…

Тролль поскреб в затылке, взъерошил жесткие волосы и деловито предложил:

— Может, покричать? Позвать на помощь?

— Никто не успеет, если его хоть немного не полечить, — напряженно оповестил команду Стефаль, сканировавший эльфийским заклинанием состояние раненого. Брови юноши тревожно хмурились, он искреннее переживал, причем не за возможный провал миссии, а за умирающего человека. Пусть многие из его сородичей полагали короткоживущих людей мотыльками, чья жизнь — разменная медяшка на торгу, Стефаль Лаэрон был иным. Сложно стать расистом, если учишься в АПП и числишь среди лучших друзей человеческую девушку, тролля и дракона.

— Знак используем? — уточнил Фагард, запуская руку в сумочку с пластинами Игиды и готовясь извлечь и активировать нужный символ.

— Нет-нет, если применим знак, мы его полностью исцелим, — нахмурился эльф, поведя пальцами над грудью пациента. Полное исцеление было бы замечательным исходом, однако, увы, это противоречит ходу пророчества и может помешать его исполнению.

— М-да, тогда придется снова парня калечить для создания нужных условий, — подытожил Лис, с легким сочувствием разглядывая недобитого врагами полуутопленника. — А я так, чтобы не насмерть, втыкать в грудь кинжал не умею, еще, чего доброго, совсем прибью. Опять придется молоко с медом пить…

— Я удалю воду из легких, придам сил телу и немного подлечу рану, — предложил Стефаль, опускаясь на колени рядом с бездыханным полутрупом. На шуточки напарника эльф почти не обращал внимания.

— Действуй, — не столько разрешил, сколько попросил Хагорсон сведущего в искусстве магического Целительства члена команды.

Много времени процесс частичной реанимации у Стефа не занял. Через пятнадцать минут бледные с синевой щеки утопленника… нет, не порозовели, но стали просто бледными. Возобновилось едва заметное дыхание. С губ сорвался чуть слышный стон. Ореол субъекта пророчества перестал искрить красным и перешел к ровному желтому свечению.

— Вот теперь нам пора! А то очнется и решит прогуляться, — рассудил тролль.