Между тем самообладание президента было действительно удивительным. Хотя ситуация неимоверно злила, но если бы он злился, как мы, то нормальный разговор нельзя было бы продолжать до тех пор, пока не утихнет злость, поэтому он прилагал большие усилия, чтобы диалог не прерывался. Во рту у меня ощущался неприятный горький привкус. С точки зрения старшего товарища по юридическому делу, молодые прокуроры не могли быть такими глупыми.

Этот абсурдный диалог продолжался, и атмосфера окончательно испортилась. Президент попытался сменить тему, но так и не смог поговорить о реформе прокуратуры, которую в действительности и хотел обсудить. Хотя высказывания типа «президент давит на прокуроров», «очень по-прокурорски» и им подобные продолжали звучать, это никак не помогло. С точки зрения обычных граждан, все выглядело очень жалко. Президент тоже был очень раздосадован этим событием. Мы с президентом как следует подготовились к обсуждению реформы прокуратуры, хотя у нас почти не было времени до мероприятия, но оказалось, что все впустую. Мы упустили такую хорошую возможность представить гражданам верное видение реформы прокуратуры и ее применения на практике. Очень грустно, что все так вышло.

Независимо от этого реформа прокуратуры продвигалась в соответствии с планом. В это время была осуществлена большая часть предложений по реформам со стороны гражданских организаций, таких как «Юристы за демократическое общество» и «Народная солидарность представительной демократии». В то время мы с президентом рассматривали политический нейтралитет прокуратуры в качестве исходного рубежа для ее реформы. Другими словами, сутью реформы мы видели отход от «политического преследования». В действительности эта цель рассматривалась не как недостаток системы, где политическая власть самостоятельно ограничивала желание прокуратуры использовать обвинение для целей правительства, а как «культурный вопрос», где прокуратура сама решала без оглядки на правительство.

Конечно, такое положение вещей не может укорениться в течение срока работы одного правительства. Чтобы оно прижилось как «культура», оно должно действовать по крайней мере при двух-трех правительствах подряд. Мы же решили заложить фундамент для этого.

Президент при каждом удобном случае прямо или косвенно транслировал нам это намерение. Управление по гражданским делам также не направляло и не координировало крупные дела прокуратуры. Этот принцип тщательно соблюдался в период работы «Правительства участия». При расследовании источника финансирования президентских выборов прокуратура получила все разрешения, даже когда расследование коснулось ближайшего окружения президента. Это было сделано в целях соблюдения наших принципов и воззрений. Хотя мы и преодолевали боль, будто бы нас резали по живому, мы позволили сохранить нейтралитет и независимость прокурорского расследования. Таким образом, мы хотели, чтобы в будущем прокуратура самостоятельно следовала принципам независимости и нейтралитета, которые были заложены в этот период.

Сделаю небольшое отступление. Когда я был назначен на новую должность, у Управления по гражданским делам администрации президента была горячая линия с прокуратурой. В Голубом доме есть прямая телефонная линия общего пользования, которая соединяет с правительственными учреждениями. Но линия для связи с прокуратурой была только в Управлении по гражданским делам. Я должен был избавиться от нее. Также в Управлении по гражданским делам были транспортные средства, предоставленные прокуратурой. Это было традицией прошлого, когда прокуратура обеспечивала удобство, так как в Голубом доме не хватало служебного транспорта. Я отправил их все обратно. Эта мера кажется незначительной, но я думал, что она может подорвать политический нейтралитет прокуратуры.

Что касается ликвидации Центрального следственного управления Генеральной прокуратуры, то это было важной задачей для разделения политических и прокурорских кругов. Однако, как ни парадоксально, именно из-за требования политического нейтралитета мы не могли приступить к делу. Именно Центральное следственное управление сильнее всего влияет на превращение прокуратуры в политизированную структуру. Все отделы Генеральной прокуратуры, включая Уголовное управление, Управление по особо тяжким преступлениям насильственного характера, Управление общественной безопасности, руководят следственным процессом региональной и окружной прокуратуры. Единственный департамент, который напрямую выполняет непосредственно разыскные и следственные функции, – это Центральное следственное управление. Поэтому некоторые из особых дел, а именно политические, расследует Центральное следственное управление Генеральной прокуратуры самостоятельно. Так самопроизвольно возникает политизированность Генеральной прокуратуры. Политическим силам также сложно противостоять соблазну использовать Центральное следственное управление, если у них нет твердой воли сохранять политический нейтралитет прокуратуры. Поэтому в мире больше нет примеров таких структур, как наше Центральное следственное управление Генеральной прокуратуры.

В Японии есть Специальные управления при региональных прокуратурах, которые расследуют политические дела, но такого органа, как Центральное следственное управление при Генеральной прокуратуре, нет. Специальное управление региональной токийской прокуратуры в Японии действует без оглядки на политические власти. Оно известно тем, что, по сравнению с нашим Центральным следственным управлением, достигло значительных успехов в расследовании крупных политических коррупционных дел, тщательно сохранив при этом нейтралитет. Более того, именно безукоризненный политический нейтралитет сделал это возможным. Поэтому упразднение Центрального следственного управления стало важнейшей целью реформы прокуратуры.

Однако общая ситуация сделала это невозможным. Перед проведением стандартного обсуждения по вопросу упразднения Центрального следственного управления было инициировано расследование источников финансирования президентской предвыборной кампании. Это расследование проводило Центральное следственное управление. Президент и Голубой дом позаботились о том, чтобы в соответствии с их решениями расследование проводилось максимально независимо от властных структур. Благодаря этому расследованию прокуратура получила большую поддержку простых граждан. Из-за этого план ликвидации Центрального следственного управления провалился. Если бы мы в такой ситуации попробовали добиться упразднения Центрального следственного управления, то с большой долей вероятности это выглядело бы возмездием за расследование источников финансирования предвыборной президентской кампании. Мы упустили момент и не смогли воспользоваться шансом. Очень печальный эпизод. А ведь таким образом мы стремились сохранить независимость и политический нейтралитет прокуратуры.

Однако, как только в права вступила администрация президента Ли Мёнбака, прокуратура мгновенно вернулась к прошлым традициям. Абсурдно и прискорбно, что вместе с запуском правительства Ли Мёнбака они все разом регрессировали. И это не просто жалость. Президент Но, который, не пытаясь каким-либо образом воздействовать на прокуратуру, стремился обеспечить ее политический нейтралитет и независимость, подвергся расследованию, проведенному прокуратурой в политических целях. Вряд ли в мире найдется еще один пример настолько же безосновательного обвинения.