Барт, не выдержав, выхватил у него трубу.

– Куда смотреть-то?

– Вон, на севере…

Барт заглянул в окантованный медным кольцом окуляр. Труба, несмотря на потрепанный внешний вид, была весьма приличной – и приближение давала неплохое, и линзы были не кривые и почти прозрачные, так что картинка получалась отличная даже при таком освещении. Барт рассмотрел на северной окраине поселка две повозки, выставленные поперек дороги, и десяток вооруженных людей в черных плащах с четко выделяющимся на ткани гербом – белой осадной башней.

– А теперь глянь туда, там то же самое…

И правда – тракт, ведущий на юг, также был перекрыт имперцами.

– А теперь туда глянь. Вон, возле колодца стоит. Да нет, левее, левее…

Взору юного Твинклдота открылся уже знакомый бронированный фургон, запряженный четверкой вороных. Возле фургона крутилось еще не меньше десятка тяжеловооруженных имперцев. Заправлял всеми тщедушный носатый тип в красном берете с пером, восседающий на светло-серой с яблоками кобыле.

– Видишь фургон?

– Вижу. И что?

– Это гребаные сборщики налогов, вот что! – прошипел Вирго, выхватывая трубу из рук Барта и снова направляя ее на площадь. – Точно тебе говорю – они наверняка и Западный тракт перекрыли с обеих сторон!

– И что? – растерянно повторил Барт.

– Ты что, тупой? Здесь сейчас такое начнется… – Вирго сокрушенно покачал головой. – Ох, зачем я только здесь задержался…

– А что такого-то? Обычные сборщики налогов… – пожал плечами Барт.

Вирго взглянул на него как на умалишенного.

– Ты откуда вообще взялся-то, малыш? – фыркнул он. – Ты что, не понимаешь, что сейчас будет?

– Ну, я знаю про новые налоги, – уклончиво ответил Барт. – Что везти товар в города становится накладно, и поэтому многие стараются продать его прямо по дороге или в местах вроде этого…

– Становится накладно… – тоненьким голосом передразнил его старьевщик. – Накладно ему! Да это не налоги, а грабеж средь бела дня! Как пить дать, Валор затевает еще какую-то крупную войнушку, и срочно деньги понадобились. Проклятые имперцы!

Странно было слышать это от человека, черты лица которого выдавали коренного свадийца – уроженца провинции, которая первой присоединилась к империи. Но Барт давно заметил, что тех, кто служит Валору, недолюбливают все, включая и свадийцев, и родокцев, и даже жителей Редорана.

– Видишь все эти склады? Еще весной их здесь попросту не было. Это понастроили за лето, потому что многие купцы приезжают сюда, сдают товар на хранение и оставляют приказчика, чтобы он торговал прямо здесь. Товар уходит здесь целыми подводами, чтобы не размениваться. Соль, меха, ткани, мед, масло…

– И все в обход казны, – усмехнулся Барт.

– То-то и оно. Валор этого, конечно, не потерпит. Слышал я уже про эти передвижные отряды сборщиков налогов, но не думал, что они сюда доберутся так быстро. Еще бы пару-тройку недель – здесь бы никого уже не было. А тут – все собрались в кучу, торопились закончить с торговлей до зимы…

– На то и расчет. Валор умен. Будь это не так, он бы не создал империю на пустом месте за каких-то пару десятков лет, – глубокомысленно произнес Барт, копируя тон Серого.

Старьевщик оторвался от своей трубы и со странным выражением воззрился на юношу.

– Ну да, хитер, гад. Уж этого-то у него не отнять, – нехотя согласился он.

Барт почесал в затылке.

– Боги! Мой магазин! – вдруг хлопнув себя по лбу, прошипел Вирго. – Так, малыш, мне пора.

Он проворно пополз обратно к лестнице. Барт двинулся было за ним, но Вирго предупредительно вытянул руку:

– Уходим по одному!

– Ну, тогда трубу мне оставь. Я хоть поглазею тут…

– Четыреста лир – и она твоя, – не моргнув глазом, сказал тощий.

– Да пошел ты! – разозлился Барт, хватаясь за трубу. – Верну я тебе ее, когда спущусь. А если и не верну – невелика потеря. Ты меня на гораздо большую сумму нагрел. Еще и сапоги бабские мне втюхал!

Вирго немного поборолся, но сдался быстро. Видно, действительно торопился в свой фургон. На это Барт и рассчитывал.

Проводив взглядом Вирго, Барт вернулся обратно на наблюдательную позицию. Уже вовсю рассвело, и можно было разглядеть творящееся внизу во всех подробностях.

А внизу было жарко. В теснинах проходов между рядами повозок бурлила взбудораженная толпа. Конные имперцы возвышались над ней, как исполины, но их было так мало – не больше двух десятков, что, казалось, людской водоворот подхватит их и вынесет прочь. Там стоял гомон, но не обычный рыночный, когда торговцы наперебой расхваливают свои товары. Это был тревожный и угрожающий гул растревоженного улья.

Имперцы поначалу вели себя бесцеремонно – откидывали пологи с фургонов, принимались рыться в вещах. Но, то тут, то там наткнувшись на сопротивление торговцев, постепенно отступили. Потому как возражения купцов чаще всего подкреплялись многозначительными похлопываниями по рукоятям мечей и топоров, коими были вооружена довольно многочисленная охрана. Наемники и бандиты Ворона, конечно, в прямой конфликт с имперцами не ввязывались, но, как понял Барт, среди торговцев было и несколько именитых купцов, содержащих для охраны свою собственную маленькую армию.

Будь имперцев побольше, торгаши, конечно, не были бы такими смелыми. Но перевес был явно на стороне караванщиков – в общей сложности сотни полторы вооруженных людей, а то и больше, против пары дюжин солдат с гербами Валора. Сборщики налогов явно не рассчитали силы, даже если учесть тех людей, что стояли на постах, перекрывающих дорогу. На каждом посту было по полудюжине солдат, не больше. В итоге, даже если посчитать солдат на постах и местный гарнизон, имперские едва ли наскребли бы даже сотню бойцов.

Тщедушный тип в красном берете что-то надрывно выкрикивал, размахивая развернутым свитком. Наверное, ссылался на императорский указ. Солдаты бросили, наконец, тщетные попытки увести торговцев от своих фургонов и собрать за пределами площади. Часть их подтянулась к командиру и выстроилась на пятачке рядом с крыльцом таверны «Золотой гусь», через улицу от того амбара, на крыше которого затаился Барт. Остальные рассеялись по поселку.

Тип в берете спешился, поднялся на крыльцо и вещал собравшейся перед ним толпе уже оттуда. Судя по мрачным физиономиям слушателей, то, что он говорил, никому особо не нравилось.

Барт собрался было слезать с крыши и возвращаться в «Кривой кабан», когда его внимание привлек странный человек, угнездившийся на карнизе одной из пристроек «Золотого гуся». Заметил он его по чистой случайности – навел трубу слишком высоко.

Человек сидел на корточках, сгорбившись и опираясь на обнаженный меч. Был он так неподвижен, что немудрено было спутать его с какой-нибудь каменной горгульей. Снизу его прикрывал от посторонних взоров козырек навеса, но у Барта он был как на ладони. Темнокожий, явно чужестранец, с хвостом ярко-красных волос, в темной одежде, обволакивающей фигуру бесформенным облаком.