как только представлялась возможность, изолируя зону учёных от своих пультов радиосвязи (архаичных, но вполне рабочих). А ещё — объект мог наблюдать и наблюдал за космосом, за спутниками и выходить с ним на связь.

Однако, история с этим, как его, Воскресенским, Васнецовым… Смущает. Надеюсь и правда газ. Вариант с натовскими коммандос мне не улыбался. Опять интервенты. Шайсе.

Щелкнул фонариком, вздохнул, уснул почти сразу же.

* * *

Подъем в шесть утра. Немного раньше, чем мы привыкли, но ничего военно-космического. Нас не будили, но, когда вояки стали топать и о чём-то отрывисто переговариваться, проснулись и сами.

День сороковой.

Хмурый солдатик, поблескивая очками, притащил по порции супа, кукурузной каши, странного хлеба с комками, остывшего сладкого чая.

Покидал всё в себя, наскоро оделся. Термобельё, свитер, комбез, перчатки, на ноги спортивные зимние ботинки с утеплением голеностопа, кислотно-желтого цвета. Топор, пистолет, нож на поясе, монтировка на месте. В карманах мультитул, старенький раскладной нож «ProsKit». Вышел, жмурясь от яркого света, нащупал ключи, забрёл в гараж, вскарабкался на клаас, оббил подошвы от снега, открыл, завел. Проверил рацию. В салоне холодно как в гробу. Глянул на индикатор топлива. Полнёхонький.

Вышел на связь с Базой, сухо доложил, что всё штатно. Странно, но в районе Завода уверенно и зло дует ветер, а у военных сравнительно тихо. Температура минус двадцать девять, вполне сносно.

Побродил вокруг ангара с работающим трактором, размял ноги, сделал наклоны (будем считать за зарядку), вытер морду лица снежком. Порядок, можно ехать.

Вчера, после некоторым споров с Майором, сомнений, отцепили биндюгу. Это увеличивало нашу маневренность и, возможно, скорость. Предполагалось, что мы прибудем на точку, поможем в выполнении задач воякам, оставим их в одиночестве, навроде Робинзонов. Наш короб-багажник военных не удовлетворил, и они присобачили к задней части ещё один большой открывающийся цилиндр для размещения там нужного имущества. Ну, хорошо.

Пришли бравые парни. Лениво рассмотрел новое оружие — подгон от вояк. Винторез не такай как я видел на картинках и играх про сталкеров. Металл и корпус светло-серые, мутные, оптика непривычная, глушитель массивный, текстурный. Модификация. А может я ни черта не понимаю.

Постепенно все собрались. Майор возник из ниоткуда, раньше прочих, слегка сутулился, морда не выспавшаяся. Как обычно, курил.

Выкатился. Долгие прощания, лишние слёзы. Солдаты провожали своих, сдержанно обнимались, хмурились. Такие одинаковые и, в то же время такие разные. Один из сержантов украдкой показал мне кулак и прошептал чтоб берегли их товарищей.

— Раньше нас не помрут, — буркнул я в ответ и полез в кабину.

Набились как сельди в банке, Денис справа, Кабыр у него в ногах, потом поменяются. Откровенно говоря — тесно, кабина вообще на одного пилота-тракториста рассчитана. Зато не холодно.

Тронулись, Майор помахал рукой и, кажется, смахнул слезинку. Нас так в рейд никто не провожает, хотя мы чуть ли ни каждый день рискуем. С другой стороны, военные торчали в своей локации безвылазно, для них это само по себе волнительно. Ладно. Вздохнул, даванул педаль газа, пустил струю дыма и покатил вперед, по заранее проложенному маршруту. Лоцманом был интеллигентный Лившиц, тот, который до этого устанавливал нам рацию. Сразу сказал, что к известному политику отношения не имеет (честно говоря, мы и не спрашивали, да и помнили смутно про однофамильца).

Постепенно все уселись, успокоились. Путь дело долгое. Музыку старался не давать включать (хотя это ненадолго, Кабыр свой русский рок всё равно продавит). Созерцали окрестности.

Лес был редким, без труда пропускал трактор даже по бездорожью. Кое-где попадались следы животных. Интересно, что они пьют зимой? Вода же нужна, а реки сковало, большинство ещё и засыпало.

Зелёный, это была его фамилия, а не прозвище, как я решил в начале, принялся долго и подробно рассказывать про своё детство, про переезд родителей из солнечной Грузии в не менее солнечный Чебаркуль Челябинской области, ещё до его рождения. Про детство в районе Металлург (что бы это ни значило), про школу, вторую учительницу Клавдию Генриховну.

Возможно, Зелёному (звали его Игорь), просто не хватало благодарных слушателей. Например тех, кому некуда бежать, разве что из трактора по снежной степи навстречу Северному Ледовитому океану. Мы слушали. Местами даже интересно. Хитрый Кабыр дремал, свернувшись вокруг свежеприобретенного ВСС, иногда лениво приоткрывая один глаз. Денис бодрствовал, горестно вздыхал и на лице его читалась скорбь всего еврейского народа, что никак не вязалось с породистой рязанской физиономией.

А я задумался про нашу операцию «Жёлтый снег». То есть «Царь Кащей». Вокруг нет жилья, значит поживиться можно только тем, что на объекте. Особо мародёрить военные не дадут. Если мы вообще не погибнем от шальных пуль какой-нибудь банды Махно, которые, как и я — определили это место подходящим для выживания. Интересно, а рыба в болоте водится? При условии, что вода не замерзла?

Мда.

* * *

Спустя шесть часов и подробное описание несчастной школьной любви товарища Зелёного на фоне светло-серого неба показался неровный холм.

Кстати, я понял, откуда знаю его фамилию. Зелёный это же рыжий бортмеханик космического корабля из «Приключений Алисы» Кира Булычёва. Наш Зелёный был долговязый, медлительный, основательный, с шишковидным бритым черепом, простодушный, с романтично серыми глазами, где светила космическая тоска, что роднило его с литературным бортмехаником.

Езда по навигатору (который приблизительно показывал, где дороге, а где мы), при условии, что физически дороги не различимы среди наслоения снегов — здорово нервировала меня как водителя. Кто знает, не провалимся мы бесславно в черную пучину болот? Если там газы, сформируется во льдах пузырь и поминай как звали. Военное задание, твоя мать. Зачем я сюда вообще попёрся? Помню-помню, пулемёт и боеприпасы. Надо было зенитку попросить.

Холм показался мне избавлением от тревог. Опасность, которая таилась в недрах «объекта», после изнурительной долгой дороги — меня не пугала. Тем не менее, бдительно дополз до места, в котором должно быть КПП. Холм не так уж занесён, скорее обледенел.

— Проверим КПП, комрады?

Небо заволокло тучами, снег падал скупо, как-то печально. Не глушили технику, с некоторым трудом вылезли. Все затекли, нужно было размяться. Под неодобрительный взгляд военных, мы проникли в будку пропускного пункта и, вполне ожидаемо, ничего интересного в ней не нашли. Не считая того, что её ранее уже вскрыли и обнесли.

— Ваши? Группа Васнецова? — попытался вытрясти информацию из Лившица и Зеленого. Те растерянно отмыкивались, ничего конкретного не говорили. Не знают, или скрывают. Или тут прошли посторонние. Случайно по болотам не бродят. Вздохнул, велел трамбоваться обратно в кабину.

Путь вёл под наклоном вверх и вправо.

Клаас, вероятно, мог преодолеть наклон и напрямик, но после такого длинного путешествия (если подумать, с начала катаклизма впервые так далеко удаляюсь от города) решил следовать изгибам малозаметной под снегом и льдом потасканной дороги.

На часах половина третьего.

Путь преградил ржавый сетчатый забор. Створки ворот повалены. Дурной знак. Выдав жирную струю выхлопа в равнодушные серые небеса, покатился к входу на объект.

Долгая отвесная стена скальной породы по левую руку. В какой-то момент пространство образовывало обширную площадку, а в холме — слегка наклонную плоскость из бетонных блоков, что-то вроде треугольника с отрезанной вершиной. Пара блоков выпали и висят как гнилые зубы. Строго посредине металлические ворота, простые пластины створок, выкрашенные в опостылевший коричневый. Проход, судя по размеру, способен впустить даже локомотив. Левая призывно распахнута, правая закрыта. Вокруг занесенные снегом скопления хлама наподобие пустых катушек из-под кабеля и коробов от неизвестного стройматериала. Ну, на растопку сойдёт. Ближе ко входу приплюснутый бетонный цилиндр с бойницами. ДОТ. Это чтобы с боем удерживать подступы к воротам.

Возле этого цилиндра «припаркована» самоходная коляска военных. Уже изрядно вросшая в лёд. Сомнений нет, это тот самый «башмак». Никаких следов наличия живых людей.

— Лившиц, ты бывал внутри?

— Четыре раза.

— Если ворота открыть полностью, мы заедем, поместимся?

— Там можно целую колонну техники спрятать, а что?

— Не хочу на улице трактор бросать. Не то, чтобы меня эта шахта привлекала, но,