– Еще и туфли! – На глаза Вики навернулись слезы.

– Как же ты умудрилась так навернуться? – в голосе Бориса не было ни капли ехидства, только сочувствие.

– Под ноги надо смотреть, когда по лестницам бегаешь! – а вот Николай даже не пытался скрыть раздражение. Странно. Казалось бы, кому, как не ему, сейчас обнять Вику, утешить ее, пожалеть… а он рычит. Или это у Николая так проявляется беспокойство, испуг за любимую женщину? У мужиков такое случается, я знаю.

– Но я вовсе не… ой! – Вика прижала тонкие пальцы к дрожащим губам.

– Что «ой»?! – да нет, похоже, он действительно злится.

– Я вовсе не упала… в смысле, не сама… меня столкнули! – Вика окончательно расплакалась.

– О чем ты говоришь? – отодвинувшийся было в сторону дядя Саня снова присел рядом с ней. – Как это, столкнули? Кто?

– Я не знаю! Я шла, спокойно, правда, я совсем не торопилась! А потом увидела на ступеньке… я не поняла, что это было! Что-то коричневое и блестело… загогулинка такая… Я остановилась, только руку протянула, поднять, а кто-то… Я не знаю, я не видела, кто! Он сзади подошел, я обернуться не успела…

Она говорила всхлипывая и размазывая по щекам слезы, а у меня было ощущение, словно я из зрительного зала смотрю на сцену. И дело было вовсе не в том, что Вика выглядела ненатурально, дело было во мне самой. Вика плакала, а я смотрела на ее ресницы и прикидывала: какой фирмы у нее тушь? Моя давно бы уже потекла, а у нее, видно, очень хорошая, совершенно не размазывается. Даже стыдно стало, честное слово! Конечно, за последние сутки я всяких ужасов насмотрелась больше, чем за предыдущие двадцать пять лет жизни, но это еще не повод превращаться в пингвина замороженного!

Наверное, именно из-за этого чувства вины, я активно захлопотала вокруг Вики.

– Хватит вам к ней приставать! Николай, сколько ей, по твоему, здесь, под лестницей лежать? Неси ее в библиотеку! Мария, пожалуйста, йод и еще капель, успокаивающих! Лайза, миску теплой воды и бинт, вату, что-нибудь!

Надо сказать, все зашевелились довольно быстро. Вику перенесли в библиотеку и устроили в кресле, подсунув под ноги мягкий пуфик. Потом, соединенными усилиями, обработали ей коленку, снова напоили каплями и даже сделали йодную сетку на расплывающийся по плечу синяк.

Пока мы суетились, к нам присоединилась Аллочка. Бледная, опухшая, растрепанная – сейчас в ней никто бы уже не угадал ту хорошенькую куколку, которую я впервые увидела всего сутки назад. Она вошла в библиотеку медленно, придерживаясь рукой за стенку и, все равно, пошатываясь. Добрела до ближайшего кресла и осторожно опустилась. Затуманенный взгляд девушки остановился на Николае, губы скривились в странной улыбке.

– А, – пробормотала она, – Николаша. Бедняжечка ты наш.

– Господи, да ты хоть не лезь! – прикрикнула на нее Лайза. – Спала себе и спала бы! Чего, спрашивается, приперлась!

– Елена! – строго одернула дочь Мария. – Держи себя в руках.

Вика попробовала согнуть ногу и громко взвизгнула. Не ожидавшая этого Лайза, дернулась и нечаянно выбила из рук Бориса миску с теплой водой. Вода, в лучших традициях черной комедии, выплеснулась Николаю на брюки. Естественно, он тоже не смолчал. Лайза ответила. В библиотеке становилось шумно.

– А ну, тихо! – рявкнул дядя Саня. Получилось неплохо, не хуже, чем у меня. Все закрыли рты и уставились на него. Дядя Саня сдвинул брови и строго объявил: – Среди нас находится убийца – к сожалению, теперь в этом нет никаких сомнений. И я хочу сказать, – он сделал паузу и обвел всех (не сделав исключения ни для меня, ни, даже, для Николая) тяжелым взглядом, – я хочу сказать, что найду его.

– Или ее? – Алла снова прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Казалось, что она говорит во сне.

– Или ее, – спокойно согласился дядя Саня. – Девушки здесь собрались крепкие, тренированные, так что любая из вас… – снова последовала пуза и еще один, весьма неприятный взгляд, на долю секунды задержавшийся на каждой из «присутствующих здесь дам». Дамы отреагировали по-разному, очевидно исходя из своего понимания текущего момента. Ну, и темперамента, естественно. Я, например, придала своей физиономии самое сосредоточенное, деловое выражение и даже головой кивнула еле заметно – дескать, все понимаю, не время сейчас афишировать мое исключительное, среди прочих подозреваемых, положение. Работайте коллега, а я уж, не сомневайтесь, по мере сил подыграю. Вика, при первых словах дяди Сани, побледнела, потом вспыхнула, нервно стиснула руки и снова мгновенно побледнела. Лайза ответила частному сыщику не менее хмурым взглядом а Мария пожала плечами. Только Алла не пошевелилась, даже ресницы не дрогнули. Так что, отведенное на ее долю мгновение, дядя Саня потратил впустую. Он кашлянул и продолжил, негромко и внушительно: – Любая из вас вполне могла, при желании и минимальном знакомстве с анатомией, ударить ножом мужчину.

Лайза усмехнулась (на самом деле, это больше походила на брезгливую гримасу, но для нее, вполне могло считаться усмешкой):

– По-моему, знакомство с анатомией у нас не минимальное. Мы все тут очень даже неплохо знаем, как мужики устроены.

– И куда именно, надо бить ножом, чтобы наверняка? – мягко поинтересовался дядя Саня. – Тоже знаете?

Лайза не удостоила его ответом, только губы скривила. Зато вступила Алла.

– Вам нужна подозреваемая? – веки ее немного приподнялись, но голос остался все таким же, сонно-равнодушным. – Рита вполне подходит. Мы ее не знаем совсем, кто она такая? Может быть и убийца.

Я метнула взгляд в сторону дяди Сани, пытаясь по выражению его лица угадать, как мне реагировать на это прямое обвинение, ничего не поняла, открыла рот, закрыла, снова открыла… Тем временем, взвился Борька.

– Дура ты, Алка! Она что, с улицы сюда явилась? Она со мной приехала! Это я ее привез, значит я за нее ручаюсь!

– Да что ты? – Аллочка снова закрыла глаза. – А кто за тебя поручится?

– За меня?! Ах ты… – Борька побагровел. – А кто у тебя тогда нож отнял, не помнишь случайно? Да если бы не я, ты бы Женьку еще в прошлом году прикончила!

– Тоже, вспомнил, – Алла еле заметно шевельнула рукой: не столько отмахнулась, сколько обозначила жест. – И потом, что ты сравниваешь? Я тогда надралась, в сосиську, а вчера трезвая была. Нет, это не я, – она говорила медленно и абсолютно равнодушно. – Не верите?

– Не верю, – дядя Саня тоже был образцово сдержан. Никаких эмоций, равнодушная констатация факта, и только. – В сложившейся ситуации я не верю ни одному из вас.

Мне стало не по себе. Что значит: «ни одному из вас»? Совсем недавно, мы с ним вычеркнули из списка подозреваемых четырех человек – меня, Николая, Борю и самого дядю Саню. А теперь, что, все сначала? И главное, почему это вдруг, я снова под подозрением, а он – нет?

– А себе? – мою невысказанную мысль поддержала Лайза. – Я вот, тоже могу сказать, что я вам не верю.