– Боли-и-ит, – всхлипнула она, морща нос.

– Выпей. – Рикарва протянул ей стакан. Она осушила его тремя мощными глотками и тихо икнула.

– Как ты себя чувствуешь? Будешь мне повиноваться?

– Нет, – выдавила Сантера, растерянно озираясь по сторонам. – А ты кто? И – внимание! – самый главный вопрос: кто я?

– А ты не помнишь? – ошарашенно выдавил Рикарва.

– Мастер, я знаю, я знаю! – радостно подпрыгнула Мария. – У нее амнезия, как в сериалах!

– Шедеврально! Какая еще амнезия?! Ты хоть представляешь, что наделала, глупая девчонка?!

– Я, конечно, извиняюсь, – вновь подала голос Сантера. – Но не могли бы вы выяснять отношения в другом месте? Нет, нет, если вам сложно, то продолжайте. Надеюсь, я вам не мешаю?

– Сантера, ты хоть что-нибудь помнишь? – Рикарва взял ее лицо в ладони и заставил посмотреть себе в глаза.

– Сан… Чего? Это меня так зовут? Ужас-то какой.

– Отвечай.

– Ничего. Помню только, что меня бесит что-то рыжее… Что со мной случилось? Все тело ватное и болит.

Рикарва в мгновение ока сообразил, что нужно делать. Улыбнулся. Ласково потрепал Сантеру по черным кудрям:

– Ты была ранена. Но сейчас все хорошо. Ты дома.

– А вы…

– Я Рикарва ти Монтерейла. Твой муж.

Откуда эта шальная мысль пришла в его голову, он не знал. Но выгода была очевидна: варварша ни за что не сбежит от того, кого считает своим избранником. И если ее правильно обработать, сделает все, что ей прикажут, как послушная девочка.

– А я твоя сестричка, Марихонохэйджитая. Можешь звать меня просто Марией, – присоединилась к разговору чернокожая служанка, тыкая пальцем в свою узкую грудь.

– Сестра? У нас же кожа разного цвета.

– Она шутит. Вы не родные сестры, – натянуто улыбнулся Рикарва, бросая на девочку еще один горящий взгляд.

– Муж, сестра… Голова раскалывается от таких подробностей. И что, я счастлива в браке?

– Абсолютно.

– Хорошая новость, – призналась Сантера, с трудом сглатывая липкий ком, застрявший в горле. – А могу я…

– Все вопросы потом. Тебе надо отдохнуть.

Рикарва стремительно встал, подтолкнул улыбающуюся чернокожую девчушку к выходу, сухо приказал: «Спи!» – и захлопнул за собой дверь, оставляя ее в одиночестве.

– Отвратительно. Просто отвратительно, – пробормотал он, спускаясь обратно в гостиную.

– О чем вы, мастер? Вы гениально придумали! Главное теперь – поставить ее на ноги до назначенного дня.

– Не все так просто, Мария. В этой Вселенной у каждого ограниченное количество удачи. И если нам повезло сейчас, будь уверена, вскоре не повезет в чем-то другом. А нам невероятно повезло.

– Что же делать? – растерялась повелительница мороков.

– Проследи за ней и не дай наделать глупостей. А я должен проведать Канея и обговорить некоторые детали плана.

– Фу, того прилизанного? Он даже не отблагодарил нас за амулет для обнаружения магов!

– Ты хорошо ему мозги промыла. Он уже никогда никого не отблагодарит! – На белых губах появилось подобие улыбки.

– Много наших умрет в тот день, – грустно сказала Мария.

– Это цена победы. И мы должны ее заплатить.

Геберт проснулся от резкого вонючего запаха, обжегшего ноздри. Он судорожно вздохнул, раскрыл глаза, и в лицо ему ударил яркий свет электрической лампы. Он лежал на неудобной низкой кровати в светлой полупустой комнате. Над ним склонилась женщина-лекарь, сжимающая в руках сосуд, от которого и шел этот ужасный аромат.

«Лазарет», – понял мальчик, поворачивая голову. Неподалеку от него, на стуле, спала Амира, уже переодетая во все чистое. Ее ранки были смазаны желтой лечебной мазью. Лицо девочки казалось спокойным и даже счастливым, светлые пушистые волосы разметались по плечам.

– Полдня возле тебя просидела, красавица упрямая, – сказала ему лекарша. – Ни на шаг не отходила, все беспокоилась, что ты не выкарабкаешься.

– Что со мной было? – спросил Геб и с ужасом понял, что его голос тоньше, чем у котенка.

– Да как что?! Ты, мой милый, чуть душу предкам не отдал! Такого истощения и перенапряжения организма я давно не видела. Одна нога уже над могилой висела, еле выцарапали тебя.

Женщина сурово поджала губы и добавила, не обращаясь к кому-то конкретно:

– Совсем совести у них нет! Уже детей губить начали… А ты пей, восстанавливайся!

В ослабевшие руки рыжего мага вложили чашку, наполненную горячей густой жидкостью серого цвета.

– Из кого это сделано? Похоже на расплавленную мышь.

– Ишь ты, еще носом вертит! Значит, жить будешь, – заверила его она, довольно щурясь. – Пей-пей, не отвлекайся. А знать, из чего оно, не стоит. Еще стошнит тебя, сердобольного.

– А тот мужчина? Что с ним? – отхлебывая зелье и кривясь, поинтересовался Геберт.

– Смещение позвоночных дисков, сотрясение мозга, пара гематом и обезвоживание вкупе с параноидальным психозом, – принялась перечислять женщина деловым тоном. – Картина нерадостная. Тут одними травами и мазями не обойтись. Бедняга столкнулся на испытании с чем-то… – Женщина на миг замешкалась. – Жутким. Но будем надеяться на лучшее. А ты – молодец.

– Почему?

– Просто молодец.

Вскоре проснулась Амира. Сначала она с восторгом рассказала об их успехе на телевидении – их действия показались операторам такими яркими и необычными, что они выложили все в эфир без монтирования материала. Потом, погрустнев, добавила, что пришла весть от ее родителей – они в гневе, все узнали, едут сюда, чтобы забрать ее и заставить учиться в Алой Горцении.

– Отец так кричал. Никогда не видела, точнее, не слышала его таким злым. Сказал, что лишит меня наследства, если я не вернусь домой. Что не сможет пережить такого позора и умрет от разрыва сердца. А еще что я предала их, не оправдала доверия и деньги на обучение потрачены впустую.

– Не переживай, – попытался ободрить поникшую девочку Геберт. – Я уверен: все наладится. И к тому же есть и плюсы. Тебе больше не придется рисковать жизнью. Ты вернешься домой, и все будет как раньше.

– Но я не могу тебя бросить! Не могу отступить! Впервые в жизни я делаю что-то не по воле родителей, и мне это нравится!

– Боюсь, против воли твоих родителей не пойдешь.

– О да, они будут безжалостны, – грустно рассмеялась Амира, раскачиваясь на стуле. – Достанется даже мастеру Царькое, который позволил их драгоценной дочурке участвовать в этом безумии. Он должен был грудью встать перед порталом, создать заслон, призвать на помощь лучших своих магов, но остановить меня от сумасбродного поступка, не достойного истинной леди.