Геберт тихо прыснул и тут же поморщился от головокружения. Девочка наклонилась к нему и прошептала:

– Знаешь, почему мои родители так мечтали отдать меня в жены? Хотели получить титулы и пробиться в благородное общество. Мы ведь только на словах элита, а на деле мой прапрадед на рынке репой торговал. Брал три монеты за штуку вместо положенных двух, объясняя это исключительно «редким» сортом. Смешно!

– Не знал. Я думал, ты любила Игната.

– Я тоже так думала. А он… – Амира обреченно махнула рукой.

Геберт вздохнул, не зная, что еще сказать. Одновременно в душу закралось некрасивое чувство ревности и обиды.

– Вот что еще странно, – прорвался сквозь пелену горечи звонкий голос девочки. – Я была в нашей комнате, а вещи Сантеры на месте. Она их не забрала.

– Может быть, она передумала уходить?.. – выдвинул идею Геб. Затеплилась надежда, что гордая ведьма всего лишь вспылила и сейчас гуляет по городу, стараясь успокоиться. Может, даже обдумывает извинения.

– Или с ней что-то случилось. Надеюсь, ее сожрали.

– Не говори так.

– Твоя знакомая – ужасный человек! Хотя о чем я говорю, она даже не человек! Ты помнишь ее раны? Как они быстро зажили – прямо на наших глазах! А губы, перемазанные кровью?! Где ты только мог с ней познакомиться? – напряженно спросила Амира.

В ее глазах отражались тени произошедших событий. Она снова переживала тот ужас подземных дворцов Темнейших.

– Она сама меня нашла. – Это было единственное, что Геберт мог сказать.

Вскоре Амира оставила его одного, но одиноким мальчик себя не чувствовал. К нему постоянно ломились репортеры, желавшие узнать о здоровье нового героя телеэкранов и заполучить эксклюзивное интервью из первых уст. Строгая лекарша ругалась с ними, не пускала на порог, отговариваясь, что больному нужен отдых и покой, хотя Геб уже свободно передвигался и мог со всеми поговорить. Старая женщина сдала оборону только тогда, когда к нему лично пришел сам глава гильдии.

Мастер Царькоя в этот день был одет в строгий деловой костюм темно-синего цвета. Он стремительно вошел в комнату легкой пружинящей походкой человека, который не задумывается о своем возрасте, поздоровался с мальчиком, присел на предоставленный ему стул и с интересом посмотрел на женщину-лекаря.

– Лина, ты, как всегда, прекрасна. Просто цветешь и благоухаешь, как озерный цветок.

– Ну что вы, мастер, – сурово покачала сухим острым пальцем лекарша. – Говорите, что нужно, и уходите. Больной так никогда не выздоровеет вашими стараниями.

– Могу я побыть с мальчиком наедине?

– Можете. Кто ж вам откажет, вы же здесь главный. – Лина недовольно закатила глаза и вышла из комнаты.

– Ох уж эти женщины… Сколько лет живу, а понимать их так и не научился. У самого-то девушка есть? – по-дружески поинтересовался глава гильдии, разглядывая Геберта блестящими, как черные маслины, совсем не старческими глазами. В глубине этих глаз плясали насмешливые живые искры.

– Пока нет. Но надеюсь, что вскоре появится.

– И правильно! Какие твои годы!

– Простите, если покажусь вам грубым, – медленно проговорил мальчик, ерзая на покрывале, – но вы ведь не мою личную жизнь пришли обсудить? Что вам надо?

– Вот ведь молодежь пошла. – Царькоя усмехнулся в короткую торчащую бороду. – Палец в рот не клади – откусят, выплюнут, да еще и скажут, что их пытались отравить. Все на бегу: едят, спят, любят, даже жизнь живут. А в моем возрасте уже некуда торопиться. Начинаешь понимать, что надо наслаждаться каждой дарованной тебе секундой.

– Молодость – это недостаток, который быстро проходит. Так говорит мой учитель, – пояснил Геб удивленно сдвинувшему брови гостю.

– Твой учитель мудр. И он воспитал достойного человека. Твой поступок, мальчик, произвел немалый резонанс в обществе. Я благодарен за это.

– Да что я такого сделал?

– Ты сделал правильный выбор в нужное время. К тому же людям нравятся красивые смелые поступки. Ведь так хочется надеяться, что мир прогнил не до конца.

Геберт взял с тумбочки кружку, залпом осушил ее и выпалил:

– Вы знаете, что участники тайком строят друг другу козни и даже пытаются убить?

– Знаю, мальчик. Все знают, но стараются об этом не говорить. – Лицо главы гильдии стремительно помрачнело и состарилось. – После той войны люди увидели, сколь ужасной бывает магия. Все те опыты ведьм и разработки Высшего Круга… Репортеры быстро раздули эту историю до невероятного масштаба. А Государь подхватил. Теперь магическое общество, запертое в тесной клетке условностей, пожирает само себя.

– Но если вы все понимаете, то почему не помогаете тем, у кого нет денег на обучение в дорогостоящих университетах?!

– Я и помогаю… по мере своих сил. Ты помнишь притчу о козле и горе? Если долго бодаться с горой, то скорее надорвешься и разобьешь упрямый лоб, чем что-то изменишь. А раз не можешь сдвинуть гору, будь умнее – обойди ее.

– Я прекрасно помню эту сказку, но не понимаю, при чем тут она! Мы говорим о сотнях жизней, которые губят бедность и равнодушие окружающих!

– Хорошие слова, – улыбнулся Царькоя, крутя на пальце толстый золотой перстень с гравировкой. – Ты нам действительно подходишь.

– Что вы хотите этим сказать? – нахмурился мальчик.

– Ты получишь место в гильдии, если внимательно выслушаешь меня и сделаешь все, как я тебе скажу.

– Я не стану пешкой в ваших играх! – воскликнул Геберт и сам испугался своих слов.

– Мы все чьи-то пешки, – туманно ответил глава гильдии, ничуть не обидевшись. – И счастлив тот, кто это понимает. Но я не буду на тебя давить. В любом случае надеюсь: ты сумеешь пройти отбор и присоединиться к нашей гильдии.

Рыжий маг встал, чтобы проводить старика к выходу. У двери высказал то, что его долго мучило:

– Знаете, мастер Царькоя, мое желание присоединиться к «Золотому листу» сильно ослабло.

– Это бывает, мой дорогой. И все равно я буду надеяться – надежда прекрасное сильное чувство. Оно не дает нам сойти с ума… А тебе я советую больше читать. Например, «Загадочный континент» Эдориана Сапского, замечательная книга. – Царькоя хитро подмигнул ему и бодро вышел из палаты.

Сантера недовольно разглядывала себя в зеркале, бормоча странно знакомые слова:

– Свет мой зеркальце! Скажи да всю правду доложи: кто на свете всех страшнее, кровожадней и тупее?..

Оттуда на нее хмуро зыркала брюнетка с правильными чертами лица, кислотно-зелеными глазами и полными обветренными губами. Густые черные волосы, в которых, казалось, гаснут солнечные лучи, после сна торчали во все стороны. Сантера запустила в них пальцы, потянула тяжелые пряди, чувствуя всей кожей неприятную скользкость.