Весть принес в Уайтхолл посыльный, и Левина сразу же уехала, с благословения королевы. Елизавета всегда питала уважение к Фрэнсис, несмотря на то что та совершила мезальянс – а может, наоборот, именно поэтому. Короткая поездка по Темзе до Шина, казалось, заняла целую вечность. Левина не обращала внимания на холодный проливной дождь; она словно оцепенела. Она помнила, как по прибытии увидела на причале одинокий черный силуэт Мэри, окруженный голыми ноябрьскими деревьями; Мэри встречала ее. Когда судно пристало к берегу, Мэри молча протянула руку, едва заметно покачала головой и опустила глаза. Они быстро пошли в дом и, не обменявшись ни словом, поднялись на второй этаж. Только когда они подошли к спальне Фрэнсис, Мэри заговорила:

– Час назад она потеряла сознание.

Левина видела, что бледное лицо девушки пошло пятнами – она плакала. Но после ее приезда Мэри взяла себя в руки; она выпрямилась в полный рост и, открыв дверь, объявила, словно все идет, как должно:

– Maman, Левина приехала.

Фрэнсис лежала в подушках, повернув голову набок. Щеки у нее ввалились, слегка приоткрытые губы посинели; в уголке рта засохла струйка слюны. Левина достала платок и осторожно обтерла подруге лицо, только в тот миг осознав до конца, что ее подруги больше нет. Ей стало больно. Она гладила Фрэнсис по ледяной щеке, с трудом сдерживая слезы. Она даже не отдавала себе отчета в том, что в комнате находятся другие люди, и опомнилась, только когда к ней обратился Стоукс:

– Говорят, последним уходит слух… Поговорите с ней, Вина, она вас услышит.

Подняв взгляд, Левина увидела, что Стоукс стоял в ногах кровати рядом со священником; руку он положил на плечи Кэтрин. Девушка выглядела подавленной; она смотрела в одну точку заплаканными глазами. В руке у Кэтрин Левина заметила лист бумаги. Из-за балдахина выглядывала Пегги Уиллоби; она не так давно потеряла брата, и вот теперь Фрэнсис… «Бедное дитя», – подумала про нее Левина.

– Фрэнсис, дорогая… – начала она, но так и не сумела придумать, что сказать. Ей хотелось поделиться с подругой теплыми воспоминаниями, но в голову почему-то приходила только Джейн в то ужасное ветреное утро в Тауэре. – Скоро ты будешь с ней.

Мэри провела салфеткой по лбу матери; Левине показалось, что веки у Фрэнсис дернулись – она подавала последние признаки жизни. Откуда известно, что слух уходит последним? И вдруг она поняла, что хотела бы услышать Фрэнсис перед смертью. Она придвинулась ближе, совсем близко, чтобы видеть крохотную дырочку в мочке уха подруги, где когда-то была серьга; при виде этой дырочки ее охватила горечь утраты.

– Я позабочусь о девочках – я обещала вам раньше и обещаю теперь; я прослежу за тем, чтобы они не попали в беду.

Возможно, все, что произошло дальше, ей только показалось, но Фрэнсис вдруг испустила дух, как будто именно в тот миг решила их покинуть. Стоукс лег на постель с ней рядом и обнял ее, содрогаясь в приглушенных рыданиях. Девочки посерели от горя; Кэтрин бросилась в объятия Левины.

Прошло две недели, как умерла Фрэнсис. Все это время Левина жила в аббатстве Шин. Завтра тело Фрэнсис доставят по реке в Вестминстер, где пройдут пышные похороны по высшему разряду. Ей суждено покоиться в Вестминстерском аббатстве – после смерти кузины Елизавета охотно признала родство; теперь Фрэнсис больше не представляла для нее угрозы. Бедный Стоукс был настолько охвачен горем, что едва способен был что-то делать; Левине пришлось взять все приготовления на себя. Она предпочитала все время чем-то себя занимать, чтобы отвлекаться от горя.

Она негромко постучала в дверь спальни девочек, затем приоткрыла ее. Все они лежали на кровати и рассматривали лист бумаги – судя по всему, это письмо.

– Вы приготовили на завтра платья? – спросила Левина. – Я несу свое в прачечную, могу захватить и ваши…

– Вина, спасибо вам за заботу, – ответила Мэри. – О наших платьях позаботилась горничная.

– Что тут у вас? – заинтересовалась Левина, показывая на письмо. – Соболезнования?

– Нет, – отозвалась Мэри. – Это письмо. Неоконченное письмо… Maman начала писать королеве.

– О чем?

– Она собиралась попросить разрешения на мой брак, – пояснила Кэтрин. – Но едва успела написать несколько строчек. Она собиралась вначале о чем-то напомнить. О моей свадьбе здесь нет ничего. Ни слова!

– Дорогая, Гертфорд скоро приедет, – сказала Левина, гладя девушку по голове. – Не сомневаюсь, он привезет вам добрые вести.

– Он ничего не добился в Тайном совете, – ответила Кэтрин. – Ненавижу их всех, всех до одного… а ее больше всех! – Она встала и подошла к окну. – Он сказал, что члены Тайного совета вначале хотят узнать, за кого выйдет замуж она сама. – Она ударила маленькими кулачками по подоконнику с такой силой, что поморщилась. – Елизавете невыносима мысль о том, что кто-то еще выйдет замуж, а она сама останется незамужней! А ее советники даже не пикнут… Maman была права; она в самом деле гораздо более искусная притворщица, чем ее сестра. Я хочу, чтобы Maman вернулась! – Она снова зарыдала.

Левина подошла к ней, провела ладонью по черному атласному платью, почувствовала, как похудела девушка.

– Кэтрин, мы делаем все, что в наших силах. Сейчас вы в трауре; все кажется вам безнадежным. Позавчера я случайно услышала, что говорил Сесил. Похоже, он может взять вашу сторону. Несомненно, он считает, что вы заслуживаете уважения как следующая в очереди престолонаследия… Кстати, если мне не изменяет память, Сесил – ваш дальний родственник?

– Следующая в очереди! Нет, этого я не хочу. Вспомните, что случилось с… – Ненадолго Кэтрин превратилась в испуганную маленькую девочку. – Даже мне известно, что Сесилу доверять нельзя!

Левина подумала, что Кэтрин права: в Сесиле чувствуется что-то необъяснимо темное.

– Не бойтесь, – сказала она. – Елизавета произведет на свет собственных наследников. А благосклонность Сесила не принесет вам вреда.

Кэтрин ее уже не слушала. Она прижалась лицом к неровным оконным панелям и смотрела вдаль.

– Это он! – закричала она, оживая. Обернулась, вытерла лицо рукавом и принялась рыться в одежде. Нашла подбитый мехом плащ, накинула его на плечи, поискала еще что-то, очевидно, не нашла и выбежала из комнаты.

– Туфли, Кэтрин! – крикнула ей вслед Левина. – В декабре нельзя выходить с босыми ногами, иначе скоро нам придется хоронить и вас!

Но девушка уже убежала; она бежала по саду, и плащ развевался у нее за спиной, как крылья. В ожидании, пока судно пришвартуется, она нетерпеливо подпрыгивала на месте и махала рукой, как маленькая. Пегги, Мэри и Левина смотрели на нее из окна. В ее радости было что-то заразительное, и Левина подумала: наверное, сейчас немного радости не помешает никому – им нужно как-то пережить завтрашний день. И Кэтрин придется держаться, ведь она будет главной плакальщицей на похоронах.

– С ним Юнона, – заметила Пегги.

– Хорошо, – одобрила Левина. – Ее приезд еще больше подбодрит Кэтрин.