Тот то ли от страха, то ли от удовлетворения каркнул и проигнорировал выпад Кирилла.

— Ну так что?

— Это правда, — прошептала тихо. Коршун едва слышно выдохнул и замер, когда я уже увереннее продолжила. — Но только сначала. Потом обо всём догадалась.

Борщев закивал часто, как китайский болванчик, размашистым движением достал из ящика пару листов бумаги, бросил их на край стола, следом ручку, и строго отчеканил:

— Хорошо, что вы признались. Я это уважаю, поэтому дам вам обоим шанс написать по собственному. Конечно, вам, Кирилл Витальевич, мне бы не хотелось идти на уступки, но зная, кто ваш отец, портить вам трудовую книжку кажется бессмысленным и даже опасным. Тыкать палкой в спящего медведя я не собираюсь и прекрасно осознаю, на что способен ваш папочка. Я ведь далеко не дурак.

Без лишних слов Коршунов сел на стул и принялся за заявление. Он аккуратно выписывал каждую букву, словно оттягивал момент. Будто отсрочка на пять минут могла что-то изменить. Когда он наконец завершил и встал, я с опущенной головой сделала шаг к столу и наткнулась на выброшенную вбок руку Кирилла.

— Вы наказываете Эву только из-за меня, не надо. К тому же отдел рекламы без неё не справится, вы должны это понимать, — спокойно попросил и выразительно добавил тоном самого Колобка. — Вы же не дурак.

Кир ходил по тонкому льду. Я это понимала, а уж недовольно скривившийся Семён Михайлович и подавно. Однако результата его выпад не принёс.

— Лучше уходите по-хорошему. Вы оба.

Быстро написала заявление, встала и с гордо поднятой головой вышла из кабинета.

В душе скребли кошки. Я мечтала просто расплакаться, размазывая слёзы и тушь по щекам, в голос, заикаясь от собственных чувств, но не могла себе этого позволить. Не в офисе, не на глазах у Кирилла и бывших коллег. Не в этой жизни.

Практически влетела в опенспейс, подошла к своему столу и под недоумённые взгляды коллег начала методично складывать вещи в сумку. К счастью, там лежала только мелочёвка: тетради и блокноты, письменные принадлежности и прочая мелкая канцелярия. Ребята все затихли, особенно после того, как по кабинету ураганом пронёсся Кир и скрылся в своём стеклянном замке.

Никто не решался говорить, а довольная Машка ехидно улыбалась и стреляла глазами в сторону Коршунова, словно имела все права на него. То ли оттого, что я выглядела слишком уж воинственно и отважно, то ли из жалости даже она не вступала в беседу. Хотя должна была уколоть в больное место.

Когда все вещи оказались упакованы, я с грустью обвела взглядом растерянных коллег и торжественно произнесла прощальную речь:

— Не думала, что такое произойдёт, но всё же мне приходится уходить. Удачи. Надеюсь, новый руководитель отдела будет толковым и не даст вас в обиду Борщёву. Всем пока.

Старалась не думать о том, как выгляжу со стороны. Не хотелось показывать слабость, тем более при Беловой. Поэтому спокойно спустилась по лестнице вниз и остановилась около знакомой иномарки. Кирилл явился через десять минут, в руках нёс сиротливый ноутбук. Он сдержанно кивнул и залез в автомобиль, словно ничего не произошло, хотя у меня в тот момент из груди вырывались ругательства и крик. Потому что это было несправедливо.

— Я не думал, что всё так получится, — пробормотал виновато мужчина, схватился за руль так, что побелели пальцы, и отвернулся. Я не могла распознать его эмоции.

Жалел ли он о том, что уволили его? Или же что по касательной задело и меня? А может о том, что связался со мной зря — ведь даже наличие отношений не помогло остаться в должности.

— Какие данные ты сливал? — откинулась на кожаное сидение и прикрыла глаза. Внезапная усталость накатила высокой волной, захлестнула и припечатала, не давала двигаться.

Коршун отмахнулся, явно не желая обсуждать скользкую тему. Однако отступать стало поздно — мы уже поплатились за принятые решения. Он — за предательство, а я — за молчание.

— Ничего я не сливал, — признался наконец Кир.

— Можешь не врать, нас всё равно уволили. К тому же я не стану тебя сдавать в любом случае, — рассуждала негромко, будто нас могли подслушивать. Но на парковке не было ни души.

Мужчина усмехнулся.

— Я не вру.

Слова резанули лезвием по сердцу. Я резко распахнула глаза и недоверчиво уставилась на Кира. Слишком расслабленный и открытый для вранья. Разве такое возможно?

Картинка не складывалась. Он совершенно точно встречался с тем странным парнем, передавал какие-то данные. Это не могло быть совпадением.

— Как же курьер? Ты точно сливал какую-то информацию, — давила уверенно я.

— Да, только к компании это не имеет отношения, — рассмеялся тихо мужчина. — Моему отцу в данный момент интересно только одно — Лизка. И он настоятельно просил следить за ней и докладывать о каждом шаге.

Наконец всё стало ясно. Коршунов пожал плечами, будто это ничего не значило, и натянуто улыбнулся. Теперь другой вопрос пробрался в мысли.

— Погоди, то есть ты сдал сестру?! — почти взвизгнула.

К счастью, Кирилл реагировал спокойно, без упреков и лишних эмоций. Как самый настоящий робот.

— Нет, конечно, мы с Лизой договаривались, какая информация будет доходить до отца, — пояснил терпеливо. Так обычно учителя общаются с непоседливыми детьми.

Чем больше у меня появлялось сведений, тем меньше я осознавала реальность.

— А почему тогда ты не сказал всё Борщёву? Тебя же уволили без причин и меня тоже! — возмущалась и дальше.

Мужчина вздохнул и поджал губы. Завёл двигатель, включил навигатор и пояснил.

— Он бы всё равно не поверил, уже неделю меня работой закидывает и пытается сбагрить. Я ему не понравился в тот момент, когда заявил, что отношения и работа не должны быть никак связаны. И что иногда наличие отношений отрицательно влияет на эффективность сотрудников. Колобок со слюной у рта доказывал обратное. В его мире может быть только так. А в моём иначе.

Он окинул меня задумчивым взглядом и вздохнул.

— Ещё мне кажется, что Семёну Михайловичу очень не понравилось то, что мы начали встречаться. Фиктивно или нет — не важно. Сам факт его бесил.

Автомобиль тронулся с места, и я полностью погрузилась в собственные мысли.

Колобок был прав в некоторых вещах. Первое: то, что мы ушли по собственному, намного лучше. Иначе бы он нас обоих со свету сжил. Накидал бы тупых задач, заставил заполнять бесполезные отчёты, потом бы просил переделывать. Второе: отца Коршунова стоило бояться. Поговаривали, что в девяностые он участвовал в криминале, который до сих пор его