Авторы этой книги пытались как-то поспорить на эту тему с Найджелом Вэстом, талантливым британским историком и публицистом, который часто пишет свои книги и очерки сразу набело, без черновика. На вопрос о возможной причастности спецслужб к смерти офицера ФСБ Литвиненко коренной британец и бывший член английского парламента мудро ответил: «О своей стране (читай спецслужбах) либо хорошо, либо ничего». И тем самым занес всех других в категорию «не патриотов».

Поборов искушение поспорить и далее на эту тему, мы решили остаться на нейтральной полосе, продолжая заниматься историей деятельности спецслужб Запада и Востока и собирая фактический материал о техническом арсенале разведок и методах его использования в послевоенный период. Фотографии, параметры устройств и результаты применения оперативной техники, по нашему мнению, могли бы прямо или косвенно свидетельствовать о потенциалах спецслужб и давали бы хорошую возможность для попытки ответить на главный вопрос, почти как в популярной песни Высоцкого: кто же, кроме балета, был впереди планеты всей?

Взяв начало 1950-х гг. за основную точку отсчета, авторы сравнили имеющиеся в их распоряжении реальные образцы и фотографии спецтехники, активно применявшейся ЦРУ и КГБ в агентурных мероприятиях, а также друг против друга.

Радиоприемник «Лось» (макет) для контроля информации из кабинета посла США в Москве (из архива Keith Melton Spy Museum)

По свидетельству ветеранов ЦРУ, концепция устройства подслушивания КГБ в деревянном гербе (его иногда называют «Златоуст»), провисевшим около 7 лет над столом американского посла в Москве, представляла собой «замечательный рывок вперед в технике подслушивания». Заметим, что эти высказывания относятся к началу 1950-х гг., а сам пассивный резонатор — именно так называется этот вид техники подслушивания — был показан Сталину еще в 1943 г., о чем свидетельствуют историки в книгах и документальных фильмах.

Макет деревянного герба с жучком внутри (из архива Keith Melton Spy Museum)

В 1958 г. КГБ сделал еще один очередной рывок вперед, снабдив офицеров разведки и контрразведки уникальным по тем временам фотоаппаратом «Точка-58». Эта была не просто советская копия знаменитого шпионского «Минокса» производства ФРГ, которым активно пользовались агенты спецслужб в период Второй мировой войны и после неё. «Точка-58» имела пружинный механизм взвода затвора и перемотки пленки. Это давало возможность делать 10–15 кадров непрерывной фотосъемки, что было особенно важным для фиксирования таких мероприятий спецслужб, как моментальная передача, закладка или выемка тайника, постановка условного сигнала, документирование автомашин и сотрудников НН и др. В ЦРУ в то время не было такой собственной техники, и офицеры американской разведки вынуждены были использовать западногерманский фотоаппарат «Робот» гораздо большего размера, закамуфлированный в портфель, в дамскую сумочку и др.

В отличии от ЦРУ, КГБ имел огромный военный и послевоенный опыт внедрения систем подслушивания в иностранные представительства как на своей территории, так и за рубежом, и потому на Западе в годы холодной войны стал популярным термин «советский бетон есть одна часть цемента плюс девять частей микрофонов». Так, например, в 1958 г. в здании американского посольства в Москве поисковики ЦРУ обнаружили несколько десятков микрофонов, которые были столь тщательно и хитроумно спрятаны, что, зная о наличии системы подслушивания от перебежчика Носенко, американцам пришлось полностью разрушить стены комнаты, прежде чем удалось наткнуться на первый микрофон.

Фотоаппараты ЦРУ и КГБ (из архива Keith Melton Spy Museum)

Сравнение методов, аппаратуры изготовления и чтения микроточки, этого весьма популярного вида секретной связи в период холодной войны, также показывает перевес в сторону КГБ, которому активно помогала оперативно-техническая служба Штази, имевшая в своем распоряжении одно из старейших в мире фотооптических предприятий — «Карл Цейс Йена». Созданный на нем инженерами ГДР специальный объектив «Слива» размерами с наперсток три десятка лет исправно служил агентам и офицерам разведок Варшавского договора для изготовления микроточки и, по мнению фотоспециалистов ПГУ КГБ, считался одной из лучших разработок периода холодной войны.

Также особой любовью офицеров ОТ КГБ пользовался стационарный аппарат «Багульник» для копирования микроточек. Специалисты микрофотографии считали конструкцию «Багульника» гораздо более удобной и гармоничной по сравнению с аналогичным прибором ЦРУ, созданным почти на 10 лет позднее.

Схема установки микрофона во внешнюю стену посольства (из архива Keith Melton Spy Museum)

Итак, авторы этой статьи рискнули сделать вывод о явном отставании от КГБ технической оснащенности ЦРУ в начальный период холодной войны. В подтверждение этому выводу также можно обратить внимание на мнения исто-риков-специалистов, например, признанного российского историка шифров Андрея Синельникова, который, в частности, делает предположение о плагиате ЦРУ в деле обеспечения своих агентов одноразовыми ручными шифрами (английское сокращение ОТР). Так, например, ОТР-шифры Пеньковского, Огородника и других последующих агентов ЦРУ, захваченные контрразведкой КГБ, удивительно похожи на те, которыми пользовались знаменитые разведчики Рихард Зорге, Леопольд Треппер и Рудольф Абель.

Разумеется, такое отставание американской разведки от КГБ не могло оставаться долгим. В конце 1950-х гг. генеральный инспектор ЦРУ, посетив техническую службу разведки и выслушав жалобы конструкторов и офицеров-тех-ников, немедленно доложил руководству о необходимости увеличения бюджета в 10 раз для финансирования разработки и создания новой специальной аппаратуры. Справедливости ради надо отметить рывок ЦРУ в аэрокосмической сфере, когда американская разведка после 12 неудачных попыток запустила в 1960 г. спутник-шпион «Корона».

Финансовые вливания в ЦРУ дали результат: в 1973 г. сотрудник посольства СССР в Колумбии Огородник и по совместительству агент ЦРУ TRIGON «без отрыва от производства» прошел интенсивный курс освоения новой агентурной микрофотокамеры ЦРУ «Т-100», с помощью которой под бдительным оком охраны тайком сфотографировал особо секретный документ МИДа. Как вспоминают ветераны ЦРУ, это был первый случай тайного фотокопирования материалов внутри референтуры — особо охраняемой зоны советских посольств, где проводились все действия с шифрами и секретными документами. Одному из авторов статьи удалось изучать «живьем» несколько дней эту микрофотокамеру в камуфляже «зажигалка», которую незадачливый агент ЦРУ потерял на партийном собрании в середине 1970-х гг. в одном из советских представительств в США. Неприятно удивившая молодого офицера КГБ фотокамера «Т-100» оказалась настоящим шедевром, в котором использовался крохотный объектив, собранный под микроскопом из 8 различных элементов, а также оригинальная фотокассета, которую можно было передавать через тайник, с уникальной фотопленкой толщиной в несколько микрон и к тому же с высокой чувствительностью. Подобную фотопленку КГБ и Штази пытались создавать на собственной фотохимической базе, однако добиться суммарного оптического разрешения в 120 линий / мм, как у ЦРУ, восточным разведкам не удалось. Аналогичные «Т-100» советские агентурные спецфотоаппараты «Загадка», «Звук», «Зодчий» и др. имели разрешение не более 80 линий / мм, что требовало в отдельных случаях съемки документа со сложным текстом за два раза. Но в целом, сравнивая фототехнику ЦРУ и КГБ, можно с уверенностью сказать, что в конце 1970-х гг. наступил паритет между Востоком и Западом в этой сфере специального оборудования.