– Я уже думала объявлять тебя в розыск, – мама бросает в мою сторону колкий взгляд, и я покрываюсь румянцем. – Всё в порядке, доченька?

– Да, мам.

Беру курс в сторону ванной комнаты, надеясь укрыться от пристального взгляда и компрометирующих вопросов, но неожиданно мама хватает меня за руку. Останавливаюсь, боясь шевелиться. Мама поддается вперёд, пропускает между пальцев одинокие локоны моих волос, заглядывает в мои глаза и недовольно кивает головой.

– Карина, не ври мне, пожалуйста. Ты пахнешь мужскими духами. Ты виделась с ним? – строгий тон голоса заставляет меня вздрогнуть.

– В смысле? Не поняла, – пытаюсь всё отрицать, но получается не правдоподобно, по всей видимости.

– Максим. Ты виделась с ним?

– Нет, – слишком быстро отвечаю. – Мама, у тебя уже паранойя началась. Тебе везде мерещится Максим.

Пользуясь замешательством мамы, захожу в ванную комнату. Оставшись наедине, собираюсь с мыслями, обдумывая дальнейший план. Грустно вздыхаю, понимая, что будет трудно уйти, но...

Через три часа, когда в нашей комнате царит ночная мгла, а мама видит десятый сон, крадусь на цыпочках. Беру блокнот и, вырвав из него чистый лист бумаги, пишу письмо:

"Папа, мама, я уехала с ним. Не скажу куда, потому что не знаю. Надеюсь, вы поймёте меня и однажды простите. Знаю, что вы осудите за такой поступок, поэтому ухожу тайно без предупреждений.

Папа, прости, что не оправдала твоих надежд. Ты хотел, чтобы я стала твоей гордостью, твоим поводом похвастаться перед всеми родственниками, но не получилось. Твоя непутёвая дочь влюбилась. Сильно, безрассудно и навсегда. Можешь не признавать моих чувств, но тебе не вычеркнуть из моей жизни Максима. Каким бы плохим он не был в твоих глазах, для меня он самый лучший. "Бандит, преступник, убийца", – так ты его называл, верно? Что ж, можешь теперь так называть и меня. Отныне мы с ним едины и неделимы.

Мама, моя милая, любимая мамочка. Я низко приклоняюсь пред тобой за всё, что ты сделала для меня. Тысячу раз прошу прощения за боль, которую причиню своим уходом. Не рви себе сердце, рядом с Максимом мне ничего не грозит. Обещаю, что со мной ничего не случится. Знаю, что ты хотела для меня другую жизнь. Хотела, чтобы было лучше, чем у вас с папой, чтобы я была безмерно счастлива. Но кроме него ничего не принесёт мне счастье, мама.

Я очень прошу вас принять мой выбор. Не ищете меня, не подавайте в розыск. Меня никто не похищал. В здравом уме и без отсутствия какого-либо давления со стороны, я ухожу.

P.s. я сама свяжусь с вами, когда наступит время. Помните, что я вас очень сильно люблю".

Кладу записку на самом видном месте. Когда наступит утро, и мама проснется, то кинется меня искать. Материнский взгляд упадёт на круглый стол в центре комнаты. Женщина возьмёт дрожащими пальцами листок бумаги. Пробежится глазами по кривым строчкам. Заплачет. Наберёт на телефоне номер папы, а дальше…

Да простит меня весь мир, но я не могу иначе.

Смотрю на маму в последний раз. Непролитые слёзы жгут глаза. Я закрываю ладонью рот, чтобы не издавать звуков, и ухожу, тихо запирая дверь на замок. Всё получится. Я смогу уйти.

Оказавшись на улице, делаю глубокий вдох. Свобода! Радуюсь? Нет, но и ни о чём не жалею. Отныне и навсегда у меня другая жизнь. Я сделала правильный выбор, даже если меня осудят самые близкие люди.

Максим стоит возле того же дерева, что и вечером. Заметив меня, он оживляется и шагает навстречу. Его крепкие руки обвивают мою талию. Я льну к широкой груди, вдыхая любимый аромат.

– Я думал, ты не придёшь, – шепчет над моих ухом, покрывая лёгким поцелуем макушку головы.

– Но я пришла.

– Не жалеешь? Пока не поздно вернуться. Уйдешь?

– Ни за что, – отрицательно киваю головой и, поднимаясь на цыпочки, целую любимые губы. – Я твоя, Максим. Всегда. До самой смерти.

– А я твой. Принадлежу тебе, – выдыхает с улыбкой, а затем загоняет в мой рот язык, лишая кислорода.

Мы уходим. Я крепко держусь за большую ладонь, стараясь не отставать от размашистых мужских шагов. Двадцать минут ходьбы через лес и на горизонте появляется какая-то дорога. Я сразу же узнаю одинокую машину, припаркованную на обочине. Подходим к автомобилю. Максим устраивается на водительском кресле, а я – рядом, на пассажирском. Ночную тишину разбавляет звук автомобильного мотора. Я не перестаю смотреть на гордый мужской профиль, содрогаясь от собственных чувств, которые бушуют внутри как ураган.

– Открой бардачок, – произносит Макс, отрывая меня от любования его силуэтом.

– Что я там должна взять?

– Белую коробку. Видишь? – Одобрительно киваю головой и тянусь к той самой коробочке. – Открывай.

Пока я открываю коробку, машина сбавляет скорость, а затем останавливается. Я еле дышу, не находя слов.

– Не нравится? – интересуется Максим, замечая мой недоуменный взгляд.

– Что это?

– Это новая ты, – забирает из моих рук коробку. Достаёт оттуда гражданский паспорт и открывает первую страницу. – Свободная Виктория Владимировна. Ну, как?

– Что?

– Это твои документы. Держи. А это, – берёт в руки ещё один паспорт. – Мои. Свободный Андрей Олегович. Мы с тобой молодая супружеская пара. Запомнила?

– Макс, ты сейчас серьёзно? Это не шутка, нет?

– Какая шутка, принцесса?! Всё по-настоящему. У меня даже кольца имеются. Дай правую руку, – Макс раскрывает ладонь и томительно ждёт, пока я решусь положить на неё свою руку.

Он надевает на мой безымянный палец обручальное кольцо. Я с замиранием в сердце наблюдаю за мужчиной и едва держу себя в руках, чтобы не зарыдать. Значит вот какой хэппи-энд подготовил нам Максим?! Мы всё-таки стали семьёй. Пусть при весьма сложных и запутанных обстоятельствах, но всё же.

– Извини, детка, но Соколовской тебе никогда не быть. Надеюсь, ты не очень расстроилась?

– Макс,