Клодия предложила еще посмотреть «Лучше не бывает» — «так, ради развлечения». Хотя она и советовала трактовать этот фильм как пример того, что не надо делать, на меня произвел впечатление персонаж Джека Николсона: он решил проблему с пиджаком гораздо изящнее меня. Вдохновляло и то, что ему удалось завоевать любовь женщины — несмотря на полное отсутствие социальных навыков, серьезную разницу в возрасте с героиней Хелен Хант, ярко выраженную психическую неуравновешенность и крайнюю нетерпимость к окружающему миру. Что ж, Клодия не ошиблась с выбором.

Постепенно до меня стал доходить смысл всего, что я видел на экране. В романтических отношениях мужчины и женщины определенно существовали четкие принципы поведения, включая запрет на измены. С этой мыслью я снова пришел на практическое занятие с Клодией.

Мы вместе проработали несколько сценариев.

— В этом блюде есть дефект, — проговорил я. Гипотетическая ситуация: ведь мы всего лишь пили кофе. — Это, наверное, чересчур резкое заявление, да?

Клодия согласилась.

— И не говори «дефект» или «ошибка». Ты же не о компьютерах беседуешь.

— Но я ведь могу сказать: «Прошу прощения, это было ошибочное суждение, виноват»? Так будет правильно?

— Совершенно верно, — сказала Клодия и рассмеялась. — То есть да. Дон, этому надо учиться годами.

У меня этих лет в запасе не было. Но я оказался способным учеником и впитывал знания как губка — что и продемонстрировал:

— Сейчас я собираюсь сконструировать объективное суждение с последующей просьбой о разъяснении, предварив его такими словами: «Прошу прощения. Я заказывал стейк с кровью. Возможно, в вашем понимании „с кровью“ означает нечто другое?»

— Начало хорошее, но сам вопрос звучит агрессивно.

— То есть не пойдет?

— В Нью-Йорке, возможно, и сгодится. Но не надо обвинять официанта.

Я изменил вопрос:

— Прошу прощения. Я заказывал стейк с кровью. Не могли бы вы проследить, чтобы мой заказ исполнили правильно?

Клодия кивнула, но без особой радости. Я уже научился обращать внимание на проявления чувств и ее состояние угадал правильно.

— Дон, ты делаешь огромные успехи. Но… меняться, чтобы угодить чьим-то ожиданиям, — наверное, не лучшая идея. Все может кончиться тем, что ты попросту взбунтуешься.

Я был категорически не согласен с таким исходом. В конце концов, я всего лишь осваивал социальные правила.

— Если ты действительно любишь человека, — продолжала Клодия, — то должен быть готов принять его таким, какой он есть. И, возможно, надеяться на то, что однажды его тряхнет и он сам захочет измениться.

Ее последние слова определенно указывали на верность в отношениях, о чем я и собирался поговорить в самом начале. Но сейчас мне не надо было спрашивать. Ответ очевиден: Клодия конечно же подразумевала Джина.

Я пригласил Джина на утреннюю пробежку. Мне было необходимо поговорить с ним с глазу на глаз и желательно в таком месте, где его ничто не могло отвлечь. Я приступил сразу, как только мы тронулись с места. Тема лекции — супружеская неверность и ее абсолютная недопустимость. Какими бы ни были радости на стороне, они меркнут на фоне риска семейной катастрофы. Джин ведь уже пережил один развод. Юджиния и Карл…

Джин перебил меня своим тяжелым дыханием. В попытке донести мысль четко и убедительно я бежал быстрее обычного. Джин уступает мне в спортивной подготовке, и то, что для меня всего лишь жиросжигающие тренировки с низкой сердечной нагрузкой, для него — непосильный труд.

— Я тебя понял, — сказал Джин. — Каких книжек ты начитался?

Я рассказал ему про фильмы, которые смотрел в последнее время, — фильмы с идеализированными нормами поведения. Если бы у Джина с Клодией жил кролик, он бы оказался в серьезной опасности из-за обиженного изменой партнера. Джин не согласился со мной — не по поводу кролика, а в том, что его поведение может угрожать стабильности брака с Клодией.

— Мы же оба психологи, — сказал он. — И вполне можем себе позволить свободные отношения.

Не заостряя внимание на неточности формулировки — Джин явно преувеличил свою значимость как психолога, — я сосредоточился на самом важном. Я подчеркнул, что моральный кодекс любого общества предписывает супружескую верность. И даже теорией эволюционной психологии признано, что если человек сталкивается с изменой своего партнера, у него появляется серьезный повод к разрыву отношений.

— Это относится к мужчинам, — заметил Джин. — Они не могут себе позволить риск воспитания детей с чужими генами. В любом случае я думал, что ты сторонник преодоления инстинктов.

— Совершенно верно. В мужчине заложен инстинкт обмана. Необходимо преодолеть его.

— Женщины закрывают глаза на мужские шалости, пока они не выставляют их в дурацком свете. Посмотри, что творится во Франции.

Я привел в качестве контраргумента цитату из популярной книги и фильма.

— «Дневник Бриджет Джонс»? — удивился Джин. — Ты хочешь сказать, что мы должны вести себя как персонажи киношек? — Он остановился и согнулся, переводя дух.

Эта заминка дала мне возможность предъявить еще одну порцию доказательств. Закончил же я тирадой о том, что ради любви к Клодии он должен быть готов принести необходимые жертвы.

— Я подумаю об этом, когда увижу, как от старых привычек избавляешься ты, — сказал он.

Почему-то я думал, что отказ от расписания пройдет безболезненно. Я провел без него восемь дней, и мне пришлось пережить ряд проблем — но ни одна из них не была связана с отсутствием четкого графика или моей неорганизованностью. Однако я не учел сумятицы последнего времени. Помимо переживаний из-за Рози, хлопот с освоением социальных навыков, страха за своих друзей, оказавшихся на грани семейной катастрофы, передо мной маячила перспектива лишиться работы. Распорядок дня казался единственным островком стабильности.

В конце концов я пошел на компромисс, который наверняка одобрила бы Рози. Многие люди ведут ежедневники для всего важного — в моем случае это расписание лекций, совещаний и тренировок по восточным единоборствам. Я решил, что вполне могу себе позволить завести дневник, как это делают все. Тогда мои привычки будут меняться постепенно, от недели к неделе. В свете этого я обнаружил, что отказ от типового рациона питания — объекта всеобщей критики — был единственным пунктом моей программы, требующим немедленного реагирования.

Мой следующий визит на рынок был предсказуемо странным. Я подошел к прилавку с морепродуктами, и хозяин привычно полез в аквариум за лобстером.

— Планы изменились, — сказал я. — Что еще сегодня хорошего?

— Лобстер, — произнес торговец с сильным акцентом. — Каждый вторник для вас лучший лобстер. — Он рассмеялся и помахал рукой другим покупателям из очереди. Торговец явно подшучивал надо мной. Мне почему-то вспомнилось выражение лица Рози, когда она попросила «не сношать» ее. Я попытался изобразить то же самое. Кажется, сработало.