Я все ждал и ждал, а Сантри все не шел и не шел. Поэтому я стал кричать, пытаясь разбудить своего тюремщика, но тот продолжал громко храпеть под дверью и даже не пошевелился. И тут я вдруг услышал, как рядом с окном кто-то довольно громко сказал мне:

— Тс-с-с!

Я подошел к окну, выглянул наружу и увидел у стены женщину. Над прериями висела яркая полная луна, от которой было светло почти как днем, а потому я сумел разглядеть ее лицо. Незнакомка была чертовски хороша собой!

— Меня зовут Глория ла Веннер, — представилась она. — Я рискую жизнью, появившись здесь! Но мне ужасно хотелось посмотреть на человека, который осмелился подойти прямо к Тузу Миддлтону и объявить ему, что ищет встречи со мной!

— А чего уж тут такого безумного? — спросил я.

— Как? Разве вы не знаете? Туз уже застрелил троих парней только за то, что они попытались ухаживать за мной! — воскликнула Глория ла Веннер. — Конечно, мужчина, который сумел одним ударом сломать челюсть Рыжему Крохану, силен как гризли, но все равно: сказать Тузу, будто вы хотите жениться на мне, — чистейшее безумие!

— А-а, — протянул я, — вот оно в чем дело! Значит, вышло небольшое недоразумение. Но ведь этот ваш Туз не дал мне и слова вставить! Жениться на вас хотел не я, а совсем другой человек. И все равно никак не пойму, кто дал Миддлтону право вмешиваться? Ведь у нас — свободная страна!

— Вот и я так думала! — грустно вздохнула женщина. — До тех пор пока не начала работать на этого человека. А потом, к несчастью, он влюбился в меня. Тут-то все и началось. Туз оказался ревнивым до безумия, он даже не позволяет никому просто поговорить со мной. Я живу в Боевом Кличе практически на положении узницы; Миддлтон все время зорче ястреба следит за мной. У меня нет ни малейшей возможности бежать от него, потому что никто во всем городе не осмеливается помочь мне. Даже в платной конюшне отказываются предоставить мне лошадь во временное пользование за мои же собственные деньги!

Она немного помолчала, переводя дух, а потом продолжила:

— Вы, наверно, уже поняли, что Миддлтон подчинил себе почти весь город; большинство людей ходит у него в должниках. А остальные просто запутаны.

Я уже начинаю думать, что мне суждено провести остаток своих дней на положении его рабыни! — с неподдельным отчаянием воскликнула Глория.

— Ни в коем случае! — заверил ее я. — Как только мне удастся передать весточку своим друзьям в Гошен, чтобы они ссудили мне денег, а потом прислали сюда сумму, достаточную для уплаты штрафа, и вытащили меня из этой дурацкой тюрьмы, я сразу же заберу вас с собой в Гошен, где ваш возлюбленный сгорает от нетерпения, считая часы в ожидании встречи с вами!

— Мой возлюбленный? — слегка удивившись, спросила Глория. — Но кого вы имеете в виду?

— Разумеется, Бизза Риджуэя, — ответил я. — Кого же еще? Он как раз сейчас в Гошене, но, поскольку в Боевой Клич ему путь заказан, он попросил съездить за вами меня.

Девушка некоторое время молчала, а затем снова заговорила, но уже более торопливо:

— Хорошо. Пусть будет так. Но теперь мне необходимо спешить назад в «Серебряный сапог». Иначе Туз Миддлтон заметит мое отсутствие и примется повсюду искать. Сегодня же я найду Сантри и уплачу ему причитающийся с вас штраф. А когда он вас выпустит, приходите к задней двери «Серебряного сапога» и ждите меня там. Я выйду, как только мне снова удастся ускользнуть из-под надзора.

Ну, я, конечно, согласился, и девушка поспешно ушла. Тюремщик, продолжавший храпеть под дверями во время нашего разговора, даже ухом не повел. Зато минут через пятнадцать после того, как ушла Глория, он вдруг вскочил как ошпаренный. И было от чего: по улице, направляясь в сторону тюрьмы, двигалась целая толпа отчаянно ругавшихся и громко вопивших мужчин.

— Та-та-та! — воскликнул тюремщик. — В эту сторону прет не кто иной, как сам Брант Хансон, во главе целой кучи своих приятелей, бизоньих браконьеров. Они тащат с собой здоровенную веревку и направляются не иначе как прямиком к тюрьме!

— Как ты полагаешь, кто им тут нужен? — поинтересовался я.

— А чего тут полагать, ведь в тюрьме, кроме тебя, все равно никого нету! — язвительно ответил тюремщик. — А через минуту и рядом с ней никого не будет, кроме тебя и этих парней. Потому как я уношу ноги! Когда Хансон и его свора в стельку пьяные начинают колобродить вот таким вот образом, им все равно, в кого стрелять! Лишь бы пострелять. А мне жить еще пока не надоело!

С этими словами тюремщик аккуратно положил возле стены дробовик, быстро свернул за угол барака и рванул прочь от тюрьмы, да так, что только пятки засверкали.

А минуту спустя человек пятнадцать бизоньих браконьеров, все в одежде из кожи, со всклокоченными волосами, возбужденно толпились около тюрьмы, пытаясь вышибить дверь. Но дверь оказалась довольно-таки прочной и не поддалась. Тогда они обошли бревенчатый барак вокруг и стали заглядывать в окно.

— Вон он сидит, — сказал один из них, — все в порядке, парни! Давайте просто пристрелим его, прямо через окно.

— Не-а, — отозвался другой. — Так не пойдет! Надо сделать все честь по чести!

Тут я решил поинтересоваться, чего они хотят.

— Повесить тебя! — с большим воодушевлением ответили они.

— Вы не можете так поступить! — возразил я. — Потому как это против закона!

— А нам плевать! — заявил самый здоровенный из браконьеров, которого все остальные звали Хансоном. — Ты застрелил Лося Харрисома, и ты умрешь!

— Но все было честно! — возмутился я. — Этот ваш Лось первым напал на меня, и шансы у нас были равные!

— Достаточно словесных уверток! — проревел Хансон. — Я не желаю тебя больше слушать! Все равно мы уже твердо решили тебя вздернуть, а потому всякие дальнейшие споры на эту тему излишни! Сюда, парни! — скомандовал он своим спутникам. — Вяжите веревку вон за те перекладины, а затем мы подналяжем и выдернем всю решетку целиком! Так получится куда проще, чем ломать ту дурацкую дверь. И давайте покончим с этим поживее, потому как я тороплюсь назад, в «Ревущий бизон», где меня ждут партнеры по покеру!

Ну, значит, накинули они свою веревку на решетку, и навалились все вместе, и крякнули, и поднатужились; несколько перекладин выскочили из бревен с одной стороны окна. А я подобрал скамейку и стал ждать, полный решимости разбить головы всем тем идиотам, какие вздумают полезть внутрь, но тут, сильно запыхавшись, прибежал еще один малый.

— Постойте, парни! — заорал он. — К чему тратить силы понапрасну! Я только что встретил Сантри в казино «Королева Топеки», где он просаживает денежки, какие ему удалось выманить у этого дурня-ковбоя, и он, узнав о наших затруднениях, дал мне ключи от тюрьмы!

Тут браконьеры радостно завопили, бросили возиться с решеткой и беспорядочной толпой вновь побежали к входной двери. Я быстро заклинил ту дверь скамейкой, вернулся к окну и вырвал те перекладины решетки, которые уже были расшатаны людьми Хансона. Мне было хорошо слышно, как они переговариваются и гремят ключами, а когда я уже вылезал в окно, один из линчевателей недоуменно сказал: