чувствовал бы облегчения, если бы тот, кто пытался тебя убить, внезапно отдал концы?

— Дело было не только в этом, — голос Риса сделался жалобным, словно его несправедливо обидели, — она действительно хотела избавиться от Семёна, чтобы мы могли быть вместе. И ведь поначалу всё шло хорошо, три года Кира о нём даже не вспоминала, а потом вдруг начала тосковать. Ты бы видел её глаза, когда она узнала, что Семёна не казнили. На меня она так сроду не смотрела.

— А ты везунчик, Рис, — усмехнулся циничный исповедник. — Получается, судьба уже по второму кругу убирает с твоего пути Кирюшиного бывшего. Ну так не тушуйся, используй её подарочек по полной.

— Это не подарочек, а форменное издевательство, — Рис скрипнул зубами от злости. — Бессмертный даже из могилы умудряется нас доставать, недаром их так называют. Кира ведь точно знает, что Семёна больше нет, но всё равно не желает его отпускать. Говорит, что пока не увидит его мёртвым, не поверит.

— Ты же только вчера мне рассказывал, что Кира соорудила могилу для своего Семёна, — исповедник с недоумением воззрился на путающегося в показаниях грешника. — По-моему, могилы для живых не делают. Не заводись, Рис, твоя жена очень умная женщина, она понимает, что прошлое нужно оставить в прошлом, чтобы оно не убивало настоящее.

— Я сначала тоже так подумал, — вздохнул ревнивец, — но на самом деле то, что она слепила из озёрной гальки, на могилу совсем не похоже. Это скорее, стела или остроконечная пирамида.

— Да какая разница, — Кейтиль беспечно махнул рукой, — главное, чтобы Кира похоронила под этой пирамидой свои надежды на воскрешение покойника. Не торопи её, дай ей время проститься и отпустить.

— Я никому её не отдам, — процедил Рис сквозь зубы, — и уж точно не какому-то покойнику.

— Молодец, — похвалил его Кейтиль, — вот такой настрой мне нравится. Давай, парень, вытаскивай себя из болота, греби к берегу изо всех сил. Твоей жене нужен сильный и надёжный мужчина, на которого она сможет опереться, а опора бедняжке сейчас нужна как никогда.

Совет психоаналитика насчёт терпения был несомненно хорош своей рациональностью, однако он базировался на ошибочной интерпретации фактов, а потому вряд ли мог помочь Рису вернуть свою жену из того беспросветного сумрака, в который она погрузилась, лишившись надежды отыскать Семёна. Созданное Кирой архитектурное сооружение действительно не было могилой, тут Рис не ошибся, оно имело совсем другое назначение. Это был портал для связи с потусторонним миром. Каким бы диким ни казалось сие умозаключение, но именно так Кира воспринимала эту груду озёрной гальки и каждый день, как по расписанию, проводила около неё не меньше часа, беседуя с ушедшим в небытие любимым человеком.

Разумеется, обладая острым рациональным умом, она вполне адекватно оценивала свои действия как полную шизу, но поставленный самой себе диагноз ни капли не смущал самопального медиума. Плевать ей было на то, что подумают случайные свидетели этих мистических манипуляций, да и на состояние собственной психики Кира уже давно забила. Ей просто нужно было любыми средствами удержаться на плаву и не утонуть окончательно в суицидальном омуте, таком соблазнительном, что устоять перед искушением разом избавиться от боли было весьма непросто. Да, Кира без сомнения прекратила бы это бессмысленное существование, если бы ни двое малышей, жизнь и благополучие которых зависели от того, сможет ли их мама справиться с навалившейся бедой.

Так что шизофренические беседы, которые Кира ежедневно вела с уродливой пирамидкой, не были просто капризом, они действительно приносили покой её душе, создавая иллюзию, что Семён, как прежде, находится где-то рядом, просто прячется. Увы, на этот раз бессмертный умудрился спрятаться так талантливо, что ни Атан-кей, ни остальные знакомые Творцы не сумели его обнаружить. Даже остаточных эфирных эманаций мёртвого тела им засечь не удалось, только чёрное пустое ничто. Добровольные помощники постарались избежать обсуждения своих проколов, но Кире их объяснения и не требовались, она отлично знала, что могло означать такое тотальное исчезновение.

Развоплощение — это было даже хуже смерти, гораздо хуже, ведь смерть хотя бы оставляла слабую надежду на встречу либо в лучшем мире, либо в следующем воплощении, в зависимости от нюансов ваших верований. Конечно, эти надежды имели весьма хлипкое основание, но развоплощение не оставляло даже их. Осознав, что случилось, Кира словно зависла в безвременье. Она продолжала механически выполнять какие-то ритуальные действия: готовила завтрак, отводила Тиночку в Школу, потом доставляла Мартина к его приятелю Алику, вроде бы даже поддерживала дружеский трёп со Светланой и Рисом, но при этом как бы отсутствовала, словно все её мысли и чувства кто-то выключил.

Поначалу она даже пыталась убедить себя, что ничего особенного не случилось. В конце концов, последние три года она не видела Семёна, и как-то ведь жила, даже уговорила себя что, оплакав его гибель, сумела отпустить покойного мужа. Так отчего же сейчас её накрыло такое отчаяние? Похоже, в глубине души Кира всё-таки верила, что однажды Семён к ней вернётся, нужно только подождать, и лишь теперь осознала, что этого никогда не случится. «Никогда», какое мрачное, безальтернативное слово, как приговор, который не обжаловать даже в самых высших инстанциях. Это слово теперь крутилось в голове Киры словно мантра и днём, и ночью, не оставляя места прочим мыслям и чувствам. И только рядом с пирамидкой из гальки эта заунывная мелодия стихала, заглушённая Кириным тихим голосом и неясным шёпотом ответов, который она вроде бы слышала в своей голове.

Наверное, ей следовало обратиться за помощью к профессионалам, да вот хотя бы к тому же Кейтилю, как это делала добрая половина алатцев, но мысль поделиться с чужими людьми своей тоской по Семёну показалась Кире кощунственной. Идея с пирамидкой пришла ей в голову далеко не сразу, поначалу, обнаружив пещеру, в которой жил Семён, она попыталась найти какие-нибудь его вещи, чтобы через них попробовать установить связь с их бывшим хозяином. Увы, кроме кучи золы, да чёрной маслянистой копоти на стенах, в пещере ничего больше не было, а от удушливого запаха гари слезились глаза. Вот тогда-то Кира и принялась обследовать маленькую, замкнутую со всех сторон долину, в которую вёл скальный проход, начинавшийся за стеной водопада.

На кладбище бессмертных, которое Семён устроил в дальней рощице, она наткнулась случайно, но это место ей сразу понравилось, может быть, потому, что кладбище было единственным, что осталось от ушедшего в небытие мужчины. Недолго думая, Кира натаскала из озера гладких камней и соорудила в роще свой персональный портал для общения с потусторонним миром. Она специально не стала придавать