стал слишком рассеянным в доме Холлиса… ну, технически, и в моем доме тоже. Не то чтобы я позволял его голове взорваться от счастья, признав, что он купил дом специально для нас троих. Его эго не нуждалось ни в каком поощрении.

После того, как я слишком долго возился со своим образованием, некоторое время назад я решил отнестись к нему серьезно. Папа пригрозил выгнать меня из Сов, если я не закончил бы университет с дипломом. Хотя я и не думал, что он действительно пошел бы по этому пути, я не собирался его проверять. Плюс, если честно, было бы глупо не воспользоваться бесплатным образованием, которое мне дала моя семья через Наследие. Как Холлис всегда напоминал мне почти ежедневно. Ладно, не ежедневно, может быть, еженедельно. Возможно, ежемесячно… но то, что мы открыли возможности для своего будущего, было достойной инвестицией.

Университет был для нас коротким промежутком времени, затем мир стал бы нашей устрицей. Без сомнения, мы знали, что продолжим работать в Совах, и это было призванием. Особенно для меня. Мне это было нужно, как кислород в атмосфере, чтобы дышать.

В «Совах» не было эйджизма. Моему отцу и множеству других старейшин было за сорок-пятьдесят, другим тоже было за тридцать, а затем и нам, молодому поколению. И они все еще доводили систему до совершенства. Однако было важно иметь другие деловые интересы, чтобы отвлечь внимание от нашей основной профессии, поскольку общество было хорошо скрытым секретом, уходящим вглубь десятилетий.

Болтовня отвлекла меня от сосредоточенности, когда чье-то тело расположилось на столе, прямо на одном из учебников, которыми я пользовался. Стиснув зубы, я перевел взгляд на Аннабель, когда она замахала на меня своими паучьими накладными ресницами. Она пыталась флиртовать. Это не сработало.

У меня возникло дикое предположение, верное в том смысле, что я знал, что это была она. Я узнал бы этот приторно-сладкий аромат где угодно; она была единственной женщиной, которая без раздумий влезла бы в мое личное пространство. Ну… за исключением еще одной.

Престон назвал ее прилипалой пятой степени, и он попал в точку. Меня это не беспокоило ранее, когда я приветствовал всеобщее внимание и все дополнения. С ней было легко переспать, я бы соврал сказав иначе. Но я отшивал ее уже несколько недель, хотя мой член нуждался в особом уходе. Я не собирался углубляться в то, почему отказывал себе. Нет.

— Привет, дорогой, — проворковала она.

Я не был для нее никем. Я скрыл гримасу, которая хотела появиться на моем лице. Ее голос стал более раздражающим? Не мог сказать, что я думал об этом раньше.

Я откинулся на спинку сиденья, большим пальцем потирая нижнюю губу, так что она была вне моего личного пространства. Я терпеть не мог, когда люди оказывались на расстоянии вытянутой руки без разрешения.

При моей работе подкрасться ко мне и проникнуть в это помещение могло привести к серьезным травмам или смерти. Аннабель даже не относилась к тем людям, которым я хотел причинить боль. Она просто раздражала. Она знала, что ничего не может быть. Каждая женщина знала. Только потому, что она прыгала на моем члене несколько раз больше, чем другие, она считала, что это давало ей исключительное право требовать большего.

— Все в порядке? — я хмыкнул, на самом деле не заботясь об ответе, но пытался снизить уровень мудацкого поведения примерно до пятидесяти процентов, просто чтобы мне не пришлось иметь дело с драмой. Потому что эта девушка источала драматизм.

— Я в порядке, — она хихикнула. — Я отправляла тебе сообщения несколько раз.

Да, я проигнорировал и удалил их. И снова звук прошел сквозь меня. Я становился придирчивым, или придирался к одной девушке, которая не раздражала меня так, как другие девушки. Это было проблемой.

— Был занят.

Я не собирался извиняться, но она явно ожидала этого, когда повисла тишина, и я не стал заполнять паузу в разговоре, когда, как она думала, я продолжил бы.

— Ты серьезно? — взвизгнула она.

Ой, мои уши.

Я разозлился, заставив ее неловко переступить с ноги на ногу. Я производил такой эффект на людей.

— Совершенно серьезно. Чего ты хочешь, Аннабель?

— Это из-за нее, не так ли?

Я притворился, что не понял, кого она имела в виду, хотя был почти уверен, что это Милла.

— Нет.

Я начал закрывать остальные учебники, мягко отодвигая ее в сторону, так что она оторвала свою задницу от того места, на котором сидела. Разговоры о неуважении к литературному миру.

Аккуратно складывая их в стопку, чтобы кто-нибудь из персонала забрал их обратно, я демонстративно игнорировал острый взгляд девушки, которая собиралась изо всех сил вцепиться в меня кончиками своих накладных ногтей.

Жаль, что я не прислушался к предупреждениям Престона избегать ее. Хотя не то чтобы я сказал ему, что он был прав.

— Она никто, Текс. Никто, ты же знаешь это, — продолжала она, и краем глаза я заметил ее подруг, которых она усадила рядом с собой за соседний столик.

Казалось, им было неловко подслушивать наш разговор.

— Осторожнее, она наследница, — холодно предупредил я, закончив этот разговор. Конечно, как и ожидалось, эту девушку было не переубедить.

— Мне уже надоело смотреть, как ты, тяжело дыша, бежишь за ней! Я важна в этом кампусе; мое слово имеет вес для других!

Она так разнервничалась, что теперь ей было просто неловко. Я увидел, как ее подружки тихо ускользнули, и мне не удалось скрыть ухмылку. Умные девочки.

— Послушай, мы встречались несколько раз. Мы расстались несколько недель назад, ты знала, что это просто секс. Ты не можешь сказать, что я не предупреджал тебя, плюс у тебя появилось дополнительное время и внимание, — я вздохнул, указывая между нами. — Нет причин проявлять всю эту ревность и собственничество по отношению ко мне, когда у нас никогда не было официальных отношений.

Я думаю, что именно в этот момент она, возможно, потеряла бы самообладание, если бы не неожиданное — но не нежелательное — и своевременное вмешательство.

У меня была секунда, прежде чем Милла схватила меня за пучок волос, притянула к