– Не нужно ничего объяснять, – перебила Клара и поцеловала герцога.

Запустив пальцы в ее волосы, Адам ответил на поцелуй, после чего накрыл плечи Клары одеялом и крепко прижал к себе. Тихо вздохнув, он прошептал:

– Я знаю, что не должен ничего объяснять, но мне очень хотелось сделать это.

Заметив, что Адам его почти не слушает, Брентворт сказал:

– Вижу, я тебя уже утомил.

– Нет, я слышу каждое твое слово. Ты только что сообщил, что завел новую любовницу. Мне не терпится узнать ее имя. Только ты вряд ли его назовешь.

– Во всяком случае – не сейчас. Черт возьми, на что ты смотришь? Прямо как тигр на добычу. – Развернувшись, Брентворт окинул взглядом бальный зал. – С меня хватит уже того, что ты уговорил меня приехать. Ты же знаешь, как я не люблю подобные мероприятия. К тому же от леди Придо просто нет отбоя. Так хотя бы займи меня беседой…

– Ты мне необходим, – сказал Адам. – Со мной он, возможно, не пожелает разговаривать, а вот тебе не откажет.

– Кто?

– Холлсуорт. Идем со мной.

Уже сделав несколько шагов, Адам вдруг сообразил, что приятель стоит на месте. Обернувшись, он взглянул на него вопросительно.

– Никуда я не пойду, – пробурчал Брентворт. – Не пойду, пока ты не скажешь, для чего тебе это нужно. Кроме того, знай: я не соглашусь на роль твоего секунданта, если ты вызовешь на дуэль Холлсуорта. Он человек пожилой, так что эта дуэль будет равносильна хладнокровному убийству.

– Ты думаешь, я способен на такое?

Брентворт вздохнул.

– Конечно, нет. Просто… – Он снова вздохнул. – Хорошо, идем. Только постарайся не лишить меня сегодня старого друга. Мой отец знал Холлсуорта с незапамятных времен.

– Не думаю, что ты лишишься его дружбы.

– Очень хотелось бы верить.

Друзья пересекли переполненный зал и направились к дверям, ведущим на террасу.

– Сегодня прохладно и сыро, – заметил Адам. – Смотри, какой густой туман. Так что желающих прогуляться не много.

И действительно – одинокая фигура стоявшего возле балюстрады Холлсуорта почти терялась в тумане.

– Что он здесь делает? А, решил насладиться сигарой, – прошептал Брентворт.

– Пригласи его присоединиться к нам. – Адам достал две сигары из кармана сюртука.

– Нам ни за что не удастся их прикурить в такую погоду.

– Пригласи его, – повторил Адам.

Брентворт сделал вид, будто вглядывается в туман.

– Холлсуорт, это вы? Присоединяйтесь к нам. Я тут поставил на то, что мой приятель не сумеет высечь огонь. Так что сможем разделить выигрыш.

Пожилой джентльмен прищурился.

– А, Брентворт… Я вас не заметил. Если у вас получится добыть огоньку, то вы удачливее меня. Проклятый туман…

Граф медленно пошел навстречу старому приятелю и, лишь приблизившись, увидел Адама, и в глазах его промелькнуло беспокойство.

Чиркнув спичкой по балюстраде, Адам высек огонь. Холлсуорт тут же прикурил свою сигару, Брентворт последовал его примеру, однако огонь погас прежде, чем сам Адам успел закурить.

– Здесь гораздо лучше, нежели там, внутри, – заметил Брентворт.

– Я тоже терпеть не могу всю эту суету, – кивнул Холлсуорт. – Моя супруга непременно хочет присутствовать на всех балах, а я сбегаю при малейшем удобном случае. В моем возрасте балы уже не столь интересны. Они для молодых людей вроде вас. Возможность полюбоваться юными леди.

– Вообще-то именно этим мы и занимались, но Страттона потянуло на террасу.

– Я его понимаю. Нет ничего лучше хорошей сигары.

– Однако его привлекла сюда вовсе не возможность выкурить сигару, а беседа с вами.

Холлсуорт молча выпустил дым. Слова Брентворта ему явно не понравились, однако он не предпринял попытки уйти.

– Ему необходимо кое-что узнать, – продолжал Брентворт. – Уверен, вы со мной согласитесь.

– Если он ищет драки, имен я не назову, – заявил граф.

– Мне всего лишь хочется знать, в чем обвиняли моего отца, – вступил в разговор Адам. – Я не могу довольствоваться сплетнями.

Холлсуорт посмотрел на мерцающий кончик своей сигары, затем перевел взгляд на Брентворта, и тот, молча кивнув, сразу же отошел на другой конец террасы.

– В обществе говорили разное… – произнес Холлсуорт.

Однако Адам был уверен, что старик знал больше, чем остальные. Он был из тех людей, с которыми дружат все. Холлсуорт говорил крайне редко, чтобы нажить себе врагов. И если бы он присутствовал на скачках и сел за игральный стол, то все присутствующие уже через четверть часа забыли бы о его существовании.

– Я узнал, что в деле замешаны некие драгоценности, – сказал Адам.

Холлсуорт кивнул.

– Да, верно. Очень дорогие. Принадлежащие вашей семье. По разным оценкам их стоимость несколько тысяч. Во всяком случае, ходили такие слухи. Однако точной цены не знал никто. И якобы драгоценности оказались не в тех руках в то самое время, когда корсиканец пребывал на острове Эльба. Если быть точным, драгоценности попали в руки французов. Ими воспользовались для финансирования вновь созданной армии.

– Откуда это известно?

– После войны людям, замешанным в этом деле, начали задавать вопросы. Обычная практика.

– Да, конечно.

– Об этом говорили два офицера, посвященные в суть дела, – добавил Холлсуорт.

«Стало быть, для обвинений имелись основания…» – подумал Адам, невольно вздохнув, и спросил:

– Кто именно заполучил эти драгоценности?

– Маршал Ней. – Холлсуорт шумно выдохнул, и облачко дыма смешалось с туманом. – Он был другом отца вашей матушки.

Адам снова вздохнул. Проклятье! Ней был одним из тех, кто принимал участие в стодневной кампании Наполеона, и погиб из-за своего императора.

Но что же сказал отец, когда ему предъявили эту историю? Как он объяснил отправку драгоценностей во Францию? Если, конечно, таковая вообще имела место… А если отец все же сделал это – Адам гнал от себя эту мысль, – то почему? Потому что мать попросила помочь давнему другу семьи?

– А Ней подтвердил это перед тем, как его казнили?

Холлсуорт покачал головой.

– Нет, не сказал ни слова. К нашему разочарованию. Ведь нам очень хотелось узнать, откуда у французов появились деньги. Чтобы вооружить армию, нужно нечто большее, нежели одно ожерелье, пусть и очень дорогое. Для этого потребовалось бы великое множество драгоценных камней. Расследование велось в течение нескольких лет во Франции и здесь. Разумеется – тайно.