Я подождал, пока он спустится, а затем обернулся и проводил его взглядом, пока он не смешался с пирующей толпой окончательно и я не потерял его из виду.

Ещё несколько минут я постоял на стене, а затем тоже начал спускаться. Нужно было проверить, как там мои друзья и не побили ли Торбьерна за его стихи.

По пути я наведался к своей команде, поглядел, как у них идут дела, но парни прекрасно проводили время и без меня. Олаф мерялся силой с каким-то халогаландцем, Жадина сидел за столом с расстёгнутым поясом напротив обглоданного до костей поросёнка, Кьяртан и Токи перепили и теперь лежали, уткнувшись мордами в стол. Остальные тоже веселились и от души пьянствовали, празднуя взятие города. Отчего бы и не попьянствовать за чужой счёт. Здесь, с ними, мне было гораздо уютнее и спокойнее, нежели в главном зале, с другими хёвдингами, но я знал, что мне всё равно придётся вернуться туда. Просто оттягивал момент.

— С кем это ты болтал на стене? — спросил меня Рагнвальд.

— Старый знакомый, — сказал я.

Во всех смыслах старый. Сколько времени уже прошло с той встречи? Я затруднялся сказать даже примерно. Больше года точно.

— Странный тип, — хмыкнул Рагнвальд. — Я его где-то уже видел.

— Я тоже, — сказал я. — Славно вам повеселиться, братцы.

— Тебе, смотрю, с Лодброксонами не очень-то весело? — хохотнул Вестгейр.

Я вместо ответа просто махнул рукой, мол, понимайте как хотите. Такие вещи в толпе лучше не озвучивать, а я и так нажил себе врагов среди сыновей Рагнара.

Часовой возле оружейки сменился опять. Этот тоже оказался навеселе, да так, что ему пришлось подпирать собою стену, чтоб не упасть, и меня посетили серьёзные опасения насчёт сохранности нашего оружия.

— Позволишь, я загляну? — спросил я.

— Валяй, брат, конечно! — беззаботно ответил хирдманн.

Я заглянул внутрь оружейки, окидывая груды мечей и топоров быстрым взглядом. Кровопийцы среди них не оказалось, и сердце словно пропустило удар.

— Сюда кто-нибудь заходил? — вмиг севшим голосом спросил я.

— Э-э-э… Нет… То есть, да, — нахмурил брови часовой. — Убба лично пришёл менять караул, он меня поставил сюда. Убба заходил.

Я выругался сквозь зубы. Терпеть подобные выходки я не стану. Как там говорил Грим? Сражайся с сильными противниками? Похоже, без драки не обойдётся.

Глава 24

Я не собирался, как идиот, бежать в зал и бросаться обвинениями в адрес Уббы Рагнарсона. В конце концов, жить мне ещё не надоело. Но выяснить судьбу Кровопийцы я просто обязан.

— Меч пропал, — сказал я.

— Как пропал? Куда? — всполошился часовой. — Что за меч?

— Красная рукоять, плоская гарда с серебром, простые ножны в коричневой коже, — описал я. — Вон в том углу стоял.

— Не помню такого, — сказал часовой.

— Спроси Кормака, он принимал на хранение, — сказал я.

— Попробуй его сейчас добудись, он родную мать спьяну не узнает, не то что какой-то там меч, — буркнул часовой.

— Не «какой-то там» меч, а мой меч. Кровопийца, — сказал я.

— Ты, может, сам его взял и куда-то унёс, откуда мне знать? — набычился часовой.

Я рассмеялся. Наглости ему не занимать.

— Ты тут для чего поставлен, боец? Твоя обязанность, знать, что происходит во вверенном тебе помещении, — сказал я, вспоминая как принимали оружейку по описи, когда хотели напрячь предыдущий наряд. — Или ты хочешь меня обвинить?

Часовой замялся и проворчал что-то невнятное. Обострять конфликт он явно не желал.

— Найдётся твой меч, — сказал он. — Чай, не иголка, в рукаве не спрячешь. Зайди лучше ещё раз посмотри.

Я зашёл и посмотрел. Кровопийцы не было ни в том углу, где я его поставил, ни где-либо ещё, зато остальное моё оружие, сакс и топор, лежало на своих местах. Я даже немного порылся в грудах оружия, пытаясь взглядом отыскать знакомую сверкающую рукоять, но тщетно. Мечу приделали ноги. И я знал наверняка, кто именно.

— Ладно, — вздохнул я. — Убба, говоришь, караул менял? Спрошу у него.

Пирушка ещё не кончилась, но уже подходила к своей кульминации. Некоторые, самые слабые, уже успели напиться и уснуть, на столах остались, в основном, объедки и пустые кружки, откуда-то доносились ритмичные женские вздохи, перебивая даже ритмичную застольную песню, которую хором горланили оставшиеся на ногах.

Я глянул в сторону возвышения, на котором стоял стол Рагнарсонов. Там остались только Хальвдан и Сигурд, мутными осоловелыми глазами глядя на происходящее в зале. Сигурд ещё и подпевал песне, стукая кружкой по столу. Ни Ивара, ни Уббы поблизости видно не было. Это несколько рушило мой план.

Пришлось немного постоять в стороне, дожидаясь, когда кончится песня, но пирующие, кажется сочиняли куплеты на ходу, отчего она казалась бесконечной. А ведь куплеты ещё и повторялись. В общем, ждать пришлось минут двадцать, прежде, чем песня закончилась и весь хор вдруг разразился аплодисментами и хохотом. Настало время прервать их веселье.

Я решительно вышел вперёд, к столу Рагнарсонов и дождался, пока мутный взгляд Хальвдана остановится на мне.

— Друзья! Мне жаль прерывать весёлый пир, но у меня скорбная весть! — громко произнёс я. — Среди нас — вор!

Повисла тишина, и я буквально кожей почувствовал, как взгляды всех присутствующих соединились на мне, будто лазерные прицелы.

— Чего? — протянул Сигурд. — Объяснись!

— Мой меч! Он пропал из оружейной комнаты! — объявил я.

Норманны возмущённо загудели, кража оружия — серьёзное преступление. Тем более, на пиру, когда все добровольно оставляют его у входа. Это мощный удар по репутации хозяев, ведь это значит, что они не смогли обеспечить безопасность и сохранность имущества гостей.

— Ты хочешь кого-то обвинить в краже? — спросил Хальвдан.

— Нет, — сказал я, понимая, на что он намекает. — Я хочу вернуть свой меч.

— Чьи люди на страже? — спросил Сигурд вполголоса.

— Хирдманны Уббы, — так же тихо ответил Хальвдан.

Хмель из обоих моментально выветрился, и я видел, как оба брата ищут выход из сложившейся ситуации.

— От тебя одни проблемы, норвежец, — бросил Сигурд.

Я пожал плечами. Как по мне, так наоборот, большую часть проблем создавали именно братья Лодброксоны, в том числе, потому что медлили, позволяя саксам собрать ополчение. Если бы командовать армией позволили мне, я бы