Конечно, люди в черном могли прийти на кладбище, чтобы отметить годовщину смерти покойного друга или родственника. Однако это предположение тоже не выдерживало критики: во-первых, Левон знал в лицо большинство постоянных посетителей кладбища, и ни один из незнакомцев не принадлежал к их числу. Во-вторых же, все «люди в черном» принадлежали, как говорится, к славянскому типу, тогда как обычные посетители кладбища, как нетрудно догадаться, в подавляющем большинстве были выходцами из Армении. Настораживал также чисто мужской состав компании – ведь, как известно, кладбища чаще посещают немолодые женщины.

Был и еще один момент, пожалуй, наиболее серьезный. Сторож знал, как выглядит спрятанный под пиджаком револьвер (а он за себя ручался), все «люди в черном» были вооружены.

Левон вспомнил «лихие девяностые» и решил, что на кладбище назревает настоящая криминальная разборка, а в таком случае лучше не попадаться на глаза подозрительной компании. Кладбище он знал хорошо и тут же спрятался в склепе знаменитого астрофизика и своего тезки, профессора Левона Орбеляна.

Здесь он находился в относительной безопасности и в то же время мог через большие просветы в кованой чугунной решетке наблюдать за происходящим.

А происходило действительно нечто интересное.

Двое из подозрительной компании, как и сам Левон, спрятались в склепах: один – в старинном склепе купца первой гильдии Степаняна, другой – в более современном и гораздо более роскошном строении, возведенном в восьмидесятые годы прошлого века на могиле покойного директора гастронома номер пятнадцать Габриэляна его безутешной вдовой Каринэ Степановной.

Остальные «люди в черном» (их было трое) рассредоточились возле задних ворот кладбища.

Прошло около получаса, и к этим воротам подъехал громоздкий черный джип с затененными стеклами и забрызганным грязью номером. Джип отдаленно напоминал катафалк, поэтому казался очень уместным возле кладбища.

Джип остановился, из него вышел рослый мужчина в камуфляже, огляделся по сторонам и двинулся в сторону кладбища.

Навстречу ему вышел один из «людей в черном».

Оба представителя высоких договаривающихся сторон остановились в десяти шагах друг от друга, как Пушкин с Дантесом, и обменялись сдержанными приветствиями.

– Где девчонка? – спросил черный.

– В машине, само собой, – ответил пятнистый, оглянувшись на свой джип. – А где деньги?

– В чемодане, – мужчина в черном глазами показал на своего подручного, который стоял позади с кейсом в руке.

– Покажите, – потребовал человек в камуфляже.

– Сначала покажи девчонку!

Человек в камуфляже на мгновение задумался, затем решительно махнул рукой.

Дверца джипа открылась, и из машины вытолкнули девушку с надетым на голову мешком.

– Что за дела? – раздраженно проговорил черный. – Покажите ее лицо!

– Покажите деньги!

«Люди в черном» обменялись взглядами. Старший кивнул. Парень с кейсом осторожно приблизился и уже хотел открыть чемоданчик. Человек в камуфляже шагнул к нему, но в этот самый момент из склепа прогремел выстрел.

Девушка, стоявшая возле джипа, покачнулась, попыталась открыть дверцу машины, но ее оттолкнули, дверца захлопнулась, и из джипа загремели выстрелы.

Человек в камуфляже вырвал из рук бойца кейс, упал на землю, откатился за ближайшее надгробие, выдернул из наплечной кобуры пистолет и выстрелил.

Парень, который принес кейс, охнул и упал ничком, не подавая признаков жизни.

Командир «черных» метнулся за ближайший надгробный памятник и оттуда открыл огонь.

Отстреливаясь, лежащий за надгробием человек в камуфляже свободной рукой открыл кейс, вытащил пачку денег и крикнул:

– В кейсе кукла! Это подстава!

Он еще несколько раз выстрелил по прячущимся за памятниками противникам, но тут из второго склепа раздался выстрел, он выронил пистолет и упал лицом в траву.

Еще несколько минут обе стороны активно обменивались выстрелами, потом черный джип сорвался с места и укатил. На кладбище осталась лежать неподвижная фигура человека в камуфляже и парня в черном, за воротами – девушка с мешком на голове.

Командир «черных» махнул рукой одному из своих уцелевших подчиненных. Тот подбежал к девушке, снял с ее головы мешок.

– Ну, что она?

– Жива, – ответил боец. – Дышит. Но только…

– Что еще?

– Только, Шуруп, это не она.

– Что значит – не она?

– Сам посмотри!

Тот, кого назвали Шурупом, вышел за ворота, наклонился над девушкой и зло проговорил:

– И правда, не та…

Он встал и зашагал обратно на кладбище. Проходя мимо неподвижного тела в камуфляже, перевернул его ногой, потрогал шею и равнодушно проговорил:

– Готов!

От мертвого врага сделал два шага к своему бойцу, проверил его пульс и убедился, что он тоже мертв.

Тем временем остальные его бойцы выбрались из склепов. Шуруп схватил одного из них за лацканы пиджака и рявкнул:

– Ты, хомяк недоделанный, какого черта ты выстрелил раньше времени в девчонку?

– Но, Шуруп, – заныл тот, – ты же мне сказал – если будет возможность, ее надо мочить по-любому… нам же велели ее привезти живой или мертвой…

– Ее! – прорычал Шуруп. – А ты стал стрелять, не видя лица! Убил какую-то постороннюю девку…

– Но, Шуруп, этот козел по-любому начал бы стрелять!

– По-любому! – передразнил его Шуруп. – Он начал бы стрелять позже, когда открыл кейс и увидел куклу, тогда Зеленый остался бы жив! Но не это главное, черт с ним, с Зеленым! Главное, что я велел девку мочить, а ты ее только ранил! Если бы это была та, за которой нас послали, ты бы провалил нам все дело!

Он повернул голову, к чему-то прислушиваясь, и закончил:

– В общем, потом мы с тобой разберемся, сейчас смываться надо, а то скоро здесь уже будут менты!

Действительно, теперь уже и Левон расслышал доносящиеся со стороны Малого проспекта приближающиеся милицейские сирены.

Бандиты подхватили своего убитого товарища и убежали с кладбища.

Через минуту сторож увидел за оградой две стремительно уезжающие автомашины. Только теперь он осмелился выбраться из своего укрытия. Первым делом он проверил два тела и убедился, что мужчина мертв, а девушка ранена в плечо, но дышит.

Скоро подъехали машины милиции. Им Левон рассказал о происшедшем без особых подробностей, но позже племянник, капитан милиции Ашот Бахчинян, угостил родственника отличным ереванским коньяком и выпытал у него все детали события.

Так что теперь все это Творогов пересказал Василию Макаровичу Куликову.