Арлик был облачен в церемониальный доспех дымчатого цвета. Его тощее, как палка, тело скрепляли многочисленные кожаные ремешки и металлические пряжки. Разваливающийся дряхлый старик был словно заключен в каркас. Ремешки и петли громко скрипели при ходьбе. Он то и дело покряхтывал, с усилием переставляя ноги. Но при всей очевидной хрупкости изношенного тела, в нем все еще пылал огонь. Надменность и решимость гнали его вперед. Герцог по-прежнему оставался опасным человеком, и все при дворе знали это.

– Дьявол, – тихо произнесла Фишер, и Хок уловил потрясение в ее голосе. – Он страшно постарел с тех пор, как я последний раз его видела! Он был таким бойцом, таким воином! А теперь – ты только посмотри на него... Время сожрало моего отца. Да, конечно, он все еще герцог. Он по-прежнему опасен, словно свернувшаяся змея. И будет смертельно опасен – до тех пор, пока не заколотят крышку его гроба. Но я больше не боюсь его. Это дряхлый старик. Не уверена, что он узнает меня.

Герцог Арлик резко остановился перед троном и гневно воззрился на королеву Фелицию. Он тяжело дышал, и руки у него дрожали, но взгляд оставался твердым. Королева пыталась властно посмотреть на него сверху вниз, но для всех было очевидно, что это ей стоит огромных усилий.

– Так, дочь, – произнес наконец герцог неожиданно глубоким и звучным голосом, – ты опять пила.

– Ах, отец, – отозвалась королева. – Чему мы обязаны вашим появлением? Нашли у себя в апартаментах новый повод для жалоб?

– Не умничай, Фелиция! Я посадил тебя на этот трон. Я могу и убрать, если придется.

– Вы говорите с королевой Лесной страны, – раздался спокойный голос Чанса. – Правильная форма обращения к ней – «ваше величество». Постарайтесь не забывать об этом. Мне бы очень не хотелось выволакивать вас отсюда в цепях за неуважение, проявленное к трону. Правда. Это было бы очень неприятно.

– Заткни своего пса, Фелиция, – не оборачиваясь, бросил Арлик. – До меня дошел слух, что ты подумываешь принять эти ничтожества из какой-то там Стражи вместо Руперта и Джулии. Ты не можешь этого сделать. Они не подходят для расследования убийства твоего мужа. Отошли их. А затем отправь своего верного пса обратно – за Джулией и Рупертом. Потребуй, чтобы они вернулись. Настаивай. Будь королевой, черт подери.

– Вы просто хотите убрать меня с дороги! – сердито воскликнул Чанс, но герцог и бровью не повел. Его непреклонный взгляд был прикован к дочери, которая начала нервно ерзать на своем сиденье.

– Ладно, твоя взяла, – неохотно признала она. – Руперт и Джулия...

...не приедут! – отрезал Хок, вставая между королевой и герцогом. Фишер тут же оказалась рядом и гневно уставилась на своего отца. – Мы с Фишер расследуем это убийство и найдем виновного. Мы никуда не уйдем. Мы нужны здесь. Хотя бы просто потому, что мы здесь единственные незаинтересованные лица. Так что отвали, Старлайт, или я обрежу тебе подтяжки.

Герцог молча смотрел на него. Очевидно, прошло очень много времени с тех пор, как ему осмеливались открыто бросать вызов.

– Кстати, а что это вам вдруг захотелось снова повидать свою дочь Джулию, герцог Арлик? Разве давным-давно вы не приговорили ее к смерти?

Герцог пожал плечами:

– Она ослушалась меня. Она меня разочаровала. А поскольку у меня имелось еще семь дочерей, надо же было как-то держать их в узде. Поверьте, Джулия не из тех, кто делает то, чего от них ждут. Может, она просто боится снова показаться мне на глаза.

Фишер ухмыльнулась:

– Очень сомневаюсь. Она видела Черный лес, Долгую ночь и князя демонов. После всего этого старик, который не разваливается только благодаря бечевке и сургучу, вряд ли представляет для нее серьезную угрозу.

– Я – суверенный монарх Герцогства под горой. Вы не смеете говорить со мной в таком тоне.

– Еще как смеем, – возразил Хок. – Вы не первый правитель, кого мы осаживаем, и не последний. У вас нет над нами власти. Мы – Хок и Фишер. И мы не перед кем не преклоняем колен.

– Правда-правда, – поддакнула Фишер.

Герцог Арлик повернулся к своим гвардейцам:

– Убейте их.

Герцогская гвардия вытащила мечи и молча, сосредоточенно бросилась вперед. Хок и Фишер выхватили оружие и пошли им навстречу. Прочие, разинув рты, наблюдали, как сшиблись мечи, брызнула кровь – и пришельцы втоптали в грязь двадцать гвардейцев. Чанс прыгал вокруг потасовки и причитал: «Только никого не убивайте! Пожалуйста, не убивайте их!»

Горские гвардейцы были тренированными, опытными солдатами, но не смогли тягаться с Хоком и Фишер, которые повзрослели при гораздо более жестких условиях, чем люди герцога вообще могли себе представить.

Вскоре и на полу, и на одежде придворных оказалось много крови. Повсюду валялись раненые и оглушенные гвардейцы. Немногие оставшиеся побросали мечи и сдались, вопреки гневным приказам своего герцога.

Хок и Фишер с тихим удовлетворением огляделись, очистили клинки от крови и убрали их в ножны, не потрудившись даже взглянуть в сторону Арлика. Сэр Роберт Хок начал аплодировать и большинство придворных присоединились к нему. Королеве Фелиции явно очень хотелось сделать то же самое.

Чанс приблизился к Хоку и Фишер и тяжело вздохнул.

– Неужели вы двое ни с кем не можете поладить?

– Мы ведь никого не убили, – невинным тоном возразил Хок.

– Именно так вы представляете себе дипломатию, да?

– Ну, в общем и целом, да, – ответила Фишер. – Считай это утверждением принципов. Впрочем, нам все равно. Итак, на чем мы остановились, Арлик?

Чанс мгновенно оказался между ними и герцогом.

– Достаточно. Герцог является гостем при дворе и в качестве такового находится под моей защитой. Я не могу позволить вам угрожать ему.

– Вечно ты портишь все удовольствие, – проворчала Фишер.

И тут все замерло, потому что из неимоверного далека донесся рокот железного колокола. Жуткий звон перекатывался в воздухе, словно медленный гром. Этот набат отдавался в самой сокровенной глубине человеческой души, и каждый из находящихся в зале ощутил это. Кошмарный колокол звонил и звонил, словно дьявол призывал проклятых на молитву у своих раздвоенных копыт.

– Что это? – спросила Фишер. – Что это за звук? Откуда он исходит?

– Это большой колокол Опрокинутого Собора, – ответил Магус, повышая свой обычно тихий голос, чтобы его услышали сквозь гул. – Он молчал несколько веков.

– Тогда почему он зазвонил сейчас?! – в отчаянии крикнула королева Фелиция.

– В замок явилось нечто новое, и оно изменит все, – ответил колдун. На Хока и Фишер он не смотрел.

– Кто же звонит в эту проклятую штуку? – поинтересовалась фея Лунный Блик, зажав острые ушки крохотными ручками.

– Не знаю, – отозвался чародей. – Может, Жареный?