Рука тряслась, но я смог набрать номер:

— Пап…

* * *

— …Семён Леонидыч, ничего опасного, сын у вас в рубашке родился — ни одного перелома. Есть небольшое внутреннее кровоизлияние, и пришлось наложить шов на ноге. Полежит пару дней и отпустим…

Я открыл глаза и обвел взглядом окружающую обстановку: светло-зеленые стены, встроенные светильники, дверь, окно, отец в халате поверх мундира, врач в бирюзовой униформе. Я полулежа под теплым коричневым одеялом и голубой простыней. Закряхтел, и тут же ко мне подошли оба.

Медик посветил мне в глаза, попросил посчитать пальцы и проследить за ними взглядом, попросил по очереди поднять руки и ноги, помотать головой.

— Виталий Семёнович, вы находитесь в Главном клиническом госпитале МВД. Вы понимаете, что я говорю?

— Да.

— Кто этот человек? — он кивнул на моего отца.

— Папка, — я улыбнулся.

— Отлично. Прошу вас не активничать, после шока вам нужен покой. Чуть позже медсестра возьмет у вас на анализ кровь и мочу.

Я закатил глаза, отец хмыкнул, врач ушел.

— Как ты, сынок?

— Идут года, мне все еще за двадцать…

— Шутишь все, балагур, — улыбнулся отец и словно выправку потерял — я вдруг увидел, что он постарел. Сердце защемило. Я уже потерял мать, не хотел расстраивать своего старика. — Егор угробит тебя.

— Я справлюсь, пап.

— Парень тот, Игорь, рассказал, что произошло. Он в коридоре ждет, говорит, что-то важное у него для тебя.

— Это по делу Игрока, — я попытался приподняться, но тело ныло, будто за ноги взяли и с размаху пару раз об асфальт всем мной приложили. Застонал и снова откинулся на постель. Твою мать! Я должен убить Верхова! А я даже поссать сам не схожу! — Я не успел скинуть тебе отчет…

Отец нахмурился:

— Докладывай.

— Я получил сто пятьдесят миллионов рублей за убийство Верхова. Сегодня у Конгресс-центра в шесть вечера…

Олег

— Олег, твою сестру забрали, — раздался в трубке голос охранника из «Синего филина».

— Кто такой борзый?

Впрочем, Олег сам же и ответил на свой вопрос.

Борзый. Гром, которого сегодня в универе не наблюдалось. От этой мысли мажора перекосило — зря он грубо наехал на киллера, не сдержался, про Игру ляпнул. Игрок ведь четко сказал: Виталик — неприкосновенен. А еще запретил говорить с ним об Игре.

Досада на свою несдержанность жгла грудь. Но его просто выбесил это придурок Гром! Интересно, когда он уберет медиамагната, сам исчезнет или так глаза мозолить?

Стоило об этом подумать, как снова всплыл вопрос — зачем на самом деле Игрок прислал киллера? Что захочет взамен? Мешок денег — нет, об этом речи не шло. Для Игрока эта сумма — тьфу, за одну Игру он снимает гору бабок. Олег лично всегда переводил их на явно транзитные счета, и куда потом уходили бешеные суммы — понятия не имел, но явно за границу.

Но зачем бы Игроку понадобилась Алинка? Она нужна только Олегу.

Хотя…

Мажор почувствовал, как сжалось очко. Игрок его руками уберет медиамагната, а Алина — ключик от всего его концерна — золотых врат во власть и могущество.

Информация — вот что единственно ценно в современном мире. Она — рычаг управления, источник обогащения и еще много что. Все, к чему рвался Олег, теперь может оказаться в руках ушлого неизвестного, который однажды объявится в качестве мужа Алинки и возьмет управление медийной империей в свои руки. Ведь, добравшись до цели, Игрок откроет свое лицо — не может же он управлять концерном инкогнито.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И где тогда окажется Олег? Ведь это он заказал Верхова, это он оплачивал аренду компьютерного зала на минус втором ярусе в «Синем филине», это он создал сеть ловцов и назначал «мишени», продавал их Охотникам, которых в глаза не видел, только их аватаров, которых тоже набирал сам из числа отмороженных ублюдков, которым убить человека — раз плюнуть. Некоторые из них с жестокостью насиловали еще тепленьких жертв.

А может быть, сам Олег стал разменной монетой? И Игрок — это не один человек, а все вот эти Охотники? Любой из них мог вожделеть к могуществу, которое приносила медиа-империя.

Но кто такой тогда Гром?

— Мент. И не какой-то там, а майор ОПБ. Это очень серьезные ребята. Я обязан доложить шефу.

— ОПБ? — переспросил Олег.

Ему эта аббревиатура ровным счетом ничего не говорила. Но что Гром — мент, да еще с таким званием, подняло волну гнева и страха в душе. Хотя именно они — менты — самые лучшие киллеры, только они и берутся за громкие ликвидации.

Но тогда выходит, что Игрок не подставляет его — Олега. Он говорил, что Гром — его должник, а еще — единственный друг.

— Засекреченное подразделение МВД — оперативно-поисковое бюро, зашифрованное наблюдение, работа под прикрытием.

Глупость какая-то. Зачем тогда Грому светить себя? 

— Ты уверен, что корочка настоящая?

— А ты сам проверь, — неожиданно зло ответил охранник. Он явно нервничал.

— Да это понты корявые! Сейчас какую хочешь корочку купить можно с доставкой на дом. Гром — и мент?! Да я тебя умоляю! Шпана он дворовая!

— Ну на шпану он вообще не похож. Одет хорошо, взгляд, выдержка, манера держаться, уверенность такая в себе…

Олег захохотал:

— Гром — это «сила есть — ума не надо», чистый понт! Он резкий, дерзкий и бесстрашный, но не то, что ты описываешь. Ты хоть имя и фамилию успел прочитать? Или корочку увидел и обосрался? И строчку внизу «не является удостоверением личности» или что там на приколах пишут, не разглядел? Долго он там пробыл?

Олег услышал, как на том конце сети зашелестели листы журнала:

— Два с половиной часа, — ответил охранник.

— Ну и вот! — процедил мажор, чувствуя раздражение. Наверняка Алинка нашла способ позвонить Грому, вот он и примчался. И два часа трахал ее. Что еще с ней можно делать столько времени? Тем более она под дурью. — А что за документ предъявил?