— Ты на работе, сынок?

Уик взглянул на платок носильщика, повязанный на шее Миссии. Это был высокий мужчина с аккуратной бородкой и ясными глазами. Чтобы встретиться с ним взглядом, Миссии пришлось задирать голову.

— Да, сэр, — ответил он, пряча записку Родни за спиной. Он сунул ее в карман большим пальцем, как семечко в почву. — Вам надо что-то отнести, сэр?

— Да. — Уик присмотрелся к нему, погладил бороду. — Ты ведь сын Джонса, верно? Зеро.

Когда Миссия услышал это слово, его шею залило жаром. Оно означало, что он родился, не получив номера в лотерее.

— Да, сэр. Меня зовут Миссия.

Он протянул руку, Уик ее пожал.

— Да-да. Я ходил в школу с твоим отцом. И твоей матерью, конечно.

Он помолчал, чтобы дать Миссии возможность ответить. Миссия стиснул зубы и не произнес ни звука. И выпустил руку Уика до того, как его потные ладони получили шанс ответить за него.

— Допустим, я хочу доставить кое-что, не оформляя через диспетчерскую. — Уик улыбнулся. Зубы у него были белые как мел. — И, допустим, я хочу избежать неприятностей вроде тех, что случились прошлой ночью несколькими этажами выше…

Миссия взглянул на Джеффри. Того, похоже, этот разговор не интересовал. Странно было слышать подобное предложение от человека, наделенного властью, да еще рядом с работником службы безопасности, но со времен ученичества Миссия понял одну простую истину: все становится только хуже.

— Что-то я не понимаю, — сказал Миссия.

У него появилось сильное желание обернуться и увидеть, далеко ли они стоят от выхода. Из офиса в коридор вышла женщина. Джеффри жестом велел ей остановиться на таком расстоянии, чтобы не подслушать их разговор.

— Думаю, ты все понял, и я восхищен твоим благоразумием. Предлагаю двести читов за доставку пакета на шесть этажей от снабжения.

Миссия с трудом сохранил внешнее спокойствие. Двести читов. Месячная зарплата за полдня работы. Он немедленно испугался того, что это своего рода проверка. Возможно, Родни как раз и угодил в неприятности из-за того, что облажался в похожей ситуации.

— Ну, не знаю…

— Это открытое предложение. Следующий носильщик, зашедший к нам, получит такое же. Мне все равно, кто выполнит поручение, но читы получит только один. — Уик поднял руку. — Отвечать мне не надо. Достаточно заглянуть в отдел снабжения, подойти к прилавку и спросить Джойс. Скажи ей, что делаешь работу для Уика. Все подробности будут указаны в задании на доставку.

— Я над этим подумаю, сэр.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Уик.

— Что-нибудь еще? — спросил Миссия.

— Нет-нет. Можешь идти.

Он кивнул Джеффри, и тот подошел к Миссии.

— Спасибо, сэр.

Миссия повернулся и зашагал следом за охранником.

— Да, и с днем рождения тебя, сынок, — бросил вслед Уик.

Миссия оглянулся на него, но благодарить не стал. Джеффри вывел его через турникет, Миссия протолкался через толпу у входа на лестничную площадку, спустился на два оборота лестницы и лишь там наконец-то достал из кармана записку Родни. Почему-то боясь, что уронит ее и увидит, как она, отскочив от ступенек, падает за перила, Миссия осторожно развернул клочок бумаги. Выглядел он точно так же, как и бумажка, на которой была написана записка миссис Кроу, — те же фиолетовые и красные волоконца, вплетенные в грубую серую основу. Он даже на миг испугался, что записка адресована Вороне, а не ему, и на ней написаны другие строчки старой колыбельной. Он разгладил листок. Одна сторона оказалась пустой, и он перевернул его.

Записка никому не была адресована. Там было всего два слова, и они напомнили Миссии, как дрожали губы его друга, когда они пожимали руки.

Неожиданно Миссия ощутил себя одиноким. На лестнице все так же попахивало чем-то горелым, смесью дыма и краски высыхающих граффити. Он разорвал клочок бумаги на еще более мелкие кусочки. Миссия рвал их до тех пор, пока рвать стало нечего, а потом выбросил серые конфетти за перила, где они посыпались вниз и исчезли в пустоте.

От улики он избавился, но послание намертво отпечаталось в его сознании. Торопливый почерк, еле заметные следы, оставленные на бумаге монеткой или черенком ложки. Два едва читаемых слова от его друга, который всегда был сам по себе и ни о чем не просил.

«Помоги мне».

И всё.

36

Бункер № 1

Отыскать нужный бункер оказалось нетрудно. Дональд смог изучить старые схемы и вспомнил, как стоял на тех холмах, глядя на широкие грунтовые чаши, в которых эти бункеры находились. Ему вспомнилось рычание моторов вездеходов, поднятые их колесами шлейфы пыли, когда они носились по гребням холмов, не успевших зарасти травой. И вспомнил, как они засевали эти холмы травой, разбрасывая повсюду солому и семена, делая работу, которая в ретроспективе оказалась бессмысленной и грустной.

Мысленно встав на вершине того холма, он представил, где располагалась делегация из Теннесси. Сейчас это был второй бункер. Определившись, он стал копать глубже. Не сразу, но довольно быстро он вспомнил, как работает компьютерная программа, как просеивать жизни, обитающие в базах данных. В них хранилась полная история каждого бункера — если ты умел ее читать, — но лишь до определенного предела. Все упиралось в вымышленные имена, в день ориентации. За его пределами о Наследии ничего не говорилось. Старый мир был спрятан за бомбами и завесой тумана и забвения.

Нужный бункер он нашел, но поиск Элен мог оказаться невозможным. Он лихорадочно работал, пока Анна пела, стоя под душем.

Дверь в ванную она оставила открытой, из нее клубами выходил пар. Но Дональд игнорировал то, что счел приглашением. Игнорировал тягу и гормональный всплеск от нахождения рядом с бывшей возлюбленной после столетий воздержания и искал свою жену.

В первом поколении второго бункера значилось четыре тысячи имен. Ровно четыре тысячи. Примерно половина была женщинами. Из них три Элен. На каждую имелась нечеткая фотография, скопированная с персонального рабочего удостоверения и сохраненная на сервере. Ни одна из этих Элен не соответствовала внешности его жены — такой, какой он ее помнил. У него непроизвольно выступили слезы. Дональд вытер их, мысленно проклиная себя. Пока Анна напевала грустную песню из далекого прошлого, Дональд просматривал выбранные наугад фотографии. После десятка просмотров лица незнакомок начали сливаться, угрожая стереть образ Элен в его памяти. Тогда он вернулся к поиску по именам. Он наверняка сумеет угадать имя, которое она себе выбрала. Себе он много лет назад взял имя Трой — как намек, ведущий от него к ней. И ему хотелось верить, что она поступила бы так же.

Он попробовал «Сандра», имя ее матери, и нашел двух женщин. Не то. Затем «Даниэлла», имя ее сестры. Один результат. Не она.

Но не могла же она выбрать себе случайное имя? Они как-то говорили о том, как могли бы назвать своих детей. Сперва, в шутку, они стали перебирать имена богов и богинь, и Элен просто влюбилась в имя Афина. Дональд задал поиск по этому имени. В первом поколении — ни одного совпадения.