Алекс вызвал на свой экран «капитанскую мигрень» – бухгалтерские отчеты. Истрачено энергии… кислорода… рабочего тела… продовольствия… запасных частей… Принято на борт… топлива… кислорода… продуктов питания… воды…

Все было задокументировано великолепно. Цифры на первый взгляд ужасали, но когда Алекс соотнес их с размерами и тоннажем корабля, то пришлось признать, что корабль вполне экономичен.

Вот только…

– Роза, – негромко произнес Алекс. – За последние две недели, пока корабль находился без экипажа, каждый день списывалось от десяти до девятнадцати килограммов продуктов.

– Да, – согласилась Роза.

– Почему?

– Продукты пришли в негодность или утратили пищевую привлекательность.

Мысленно Алекс разразился долгой и красочной речью в адрес интендантов, снарядивших военный корабль скоропортящимися продуктами. Но интендантов рядом не было, а Роза никоим образом не отвечала за погрузку. Ее дело – хранить доставленное и уничтожать пришедшее в негодность.

– Идиоты, – только и сказал Алекс. – Продукты загружались у халфлингов?

– Нет, у людей. На Гедонии.

– Понятно.

Алекс представил себе горы сырой картошки, живую рыбу в садках, свежеиспеченный хлеб, свежие яблоки и груши. А что? С этих эпикурейцев станется!

Надо как-нибудь пообедать на корабле.

– Большой расход силовых кабелей, – заметил он. – И оптоволокно тоже непрерывно списывается.

– Проводятся профилактические ремонтные работы.

Мнение Алекса о халфлингах несколько упало. Корабль, спору нет, они создали хороший. Прекрасный корабль. Но и у него та же самая беда, что у человеческих кораблей, – несколько лет после постройки идет непрерывный ремонт.

– Роза! – подал голос Демьян. – Почему не работает носовая торпедная установка номер восемь? И пятая-четвертая лазерные турели третьей палубы?

– Ремонтные работы. Зона ответственности лазерных турелей перераспределена. Скорострельность торпедных аппаратов увеличена на десять процентов.

– Боеготовность? – спросил Демьян.

– Сто процентов. Все нарушения полностью компенсированы.

– Мне не нравится этот перманентный ремонт, – тихо сказал Демьян. – Хасан!

– Да? – откликнулся техник.

– У меня к тебе большая просьба. Поднимись на третью палубу и проверь…

В этот момент Трейси закричал.

Это не был крик боли или ужаса. Так кричит человек, узнавший что-то ужасное, жуткое – и давно ожидаемое. Так плачут на похоронах профессиональные восточные плакальщицы – одновременно и отрепетированно, и искренне. Алекс повернул голову – Трейси мелко содрогался в кресле, побелевшие ладони сжимали подлокотники, голова была запрокинута, глаза закрыты, из полуоткрытого рта лился горестный вой.

«Алекс, помоги мне!»

Голос «Серебряной Розы» ворвался в его сознание через нейротерминал. И прежде чем Алекс успел ответить, мир расплылся, исчез, уступая место виртуальной реальности.

Под ногами – что-то серое, мягкое, аморфное. Пытаешься приглядеться – и детали теряются, плывут, будто смотришь с земли на надвигающееся дождевое облако.

Над головой – бесконечное пространство рассеянного белого света.

А перед ним – «Серебряная Роза». Нет, просто Роза. Красивая женщина, и на этот раз – не нарисованная, настоящая… настолько, насколько это слово применимо к виртуальности.

Ее губы шевельнулись.

– Алекс, прости, но нельзя было терять время.

Алекс огляделся. Протянул руку, коснулся ее ладони. Настоящая, живая и теплая ладонь.

– А теперь – можно?

– Можно. Мы в пилотажном режиме, время теперь течет медленно. – Роза едва заметно улыбнулась и тут же посерьезнела. – Трейси пытался снять программное требование на проверку экипажа.

– Что ты с ним сделала?

– Ничего. Там независимые защитные программы. Трейси снял часть ловушек, я наблюдала за ним. Но… – Роза развела руками. – Сейчас он сходит с ума.

– Как? Почему?

– Защитные технологии халфлингов не такие, как у людей. Ваш компьютер мог нанести силовой удар, сжечь ему нейрошунт – или нейрошунт вместе с мозгами. Халфлинги действуют тоньше. Сейчас Трейси переживает все кошмары, которые его когда-либо страшили. Он может выдержать еще пять – десять секунд. Полминуты – если у него очень стабильная и устойчивая психика. Но я бы не стала на это полагаться, нет, не стала бы.

Алекс кивнул:

– Что мы можем сделать?

– Я – ничего. Защитные программы независимы. Трейси надо вывести из виртуальности физически. Очень хорошо, что он использует нейрошунт, а не перестроенные нервные клетки.

– Пророк Нео пользовался электронными шунтами… традиция. Но чем нам это поможет?

– Надо отключить нейрошунт.

– Как?

– Вручную. Аварийный выключатель расположен чуть ниже контактной пластины.

Алекс поднял руку, машинально потер затылок. Его собственный нейротерминал представлял собой измененные нейроны коры головного мозга.

– Не знал, что электронные шунты снабжены выключателями.

– Аварийные выключатели – тоже дань традиции. Их стали устанавливать после Снежной Войны и Бунта Фагов. Но эта традиция может спасти Трейси. Ты должен в течение пяти секунд добраться до Трейси, откинуть с его левого виска прядь волос, зафиксировать голову одной рукой, а другой – сильно нажать на выключатель. Тогда он выйдет из сети и скорее всего сохранит рассудок.

– Цирк… – прошептал Алекс.

– Я сделаю все, что могу. В момент твоего выхода из виртуальности кресло развернется к Трейси, а корабль получит небольшое ускорение. Тебя швырнет в сторону Трейси. Главное – не споткнись.

– Пять секунд. – Алекс попытался представить всю последовательность действий. – Я попробую.

– Если хочешь, я несколько ускорю твои рефлексы. Двигаться быстрее ты вряд ли сможешь, а вот с координацией движений станет лучше.

– Хочу.

Роза улыбнулась:

– Повторю еще раз. Ты вскакиваешь, прыгаешь вперед, инерция бросает тебя к Трейси. Ты фиксируешь его голову, убираешь волосы и нажимаешь на выключатель. Все понятно?

Алекс кивнул.

– На счет «три», пилот. – Роза помолчала секунду. – Я действительно не желала ему зла. Это было вне моей власти… Один. Два. Три!

Алекс прыгнул.

Виртуальный мирок растворился. Он снова был в рубке, уже на ногах, уже не в кресле. Пять – он бежал к Трейси, его волокла, тащила вперед инерция. Четыре – все уже двигались, все были на ногах – Вероника, Хасан, Демьян. Но они не успевали. Никак не успевали…