Единорог завел Цири в одну из впадин.

Здесь.

— Что «здесь»?

Слезь с лошади и посмотри.

Она спустилась на землю. Грунт был неровный. Она споткнулась. Что–то хрустнуло и осунулось под ногами. Сверкнула молния, и Цири глухо вскрикнула.

Ее окружало море костей.

Песчаные склоны впадины оползали, скорее всего подмытые дождями. И приоткрыли то, что скрывали. Кладбище. Морг. Огромный навал костей. Берцовых, тазовых, реберных, фаланг пальцев, черепов.

Цири наклонилась и подняла один.

Сверкнула молния, и Цири вскрикнула. Она поняла, чьи останки здесь покоятся.

У черепа, носящего след удара оружием, среди прочих зубов сохранились клыки.

Теперь ты понимаешь, — зазвучало у нее в мозгу. — Теперь ты знаешь. Это сделали они. Aen Elle. Король Ольх, Лис, Ястреб. Этот мир вовсе не был их миром. Он стал им после того, как они его завоевали. Когда отворили Ard Gaeth, обманув и использовав нас так же, как теперь пытаются обмануть и использовать тебя.

Цири выпустила череп из рук.

— Сволочи! — крикнула она в ночь. — Убийцы!

По небу с грохотом прокатился гром. Иуарраквакс громко предупреждающе заржал. Она поняла. Взлетела в седло одним прыжком, криком послала Кэльпи в галоп.

По их следам шла погоня.

* * *

«Когда–то так уже было, — думала она, захлебываясь бьющим в лицо ветром. — Так уже когда–то было. Такая скачка, дикая, во тьме, в ночи, полной страшилищ, призраков и упырей».

— Вперед, Кэльпи!

Головокружительный галоп, слезятся глаза. Молния вспарывает небо, в ее свете Цири видит ольхи по обеим сторонам дороги. Кривые деревья отовсюду протягивают к ней узловатые руки–ветви, хлопают черными пастями дупел, бросают вслед проклятия и угрозы. Кэльпи пронзительно ржет, мчится так быстро, что копыта, кажется, едва касаются земли. Цири прижимается к шее кобылы. Не только для того, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, но и чтобы не налететь на ветки ольх, которые так и стремятся повалить ее или стащить с седла. Ветки свисают, тянутся, хлещут, пытаются вцепиться ей в одежду. Искореженные стволы раскачиваются, дупла хлопают и гудят.

Кэльпи дико ржет. Единорог отвечает тем же. Он — снежно–белое пятно во мраке, указывающее путь.

Мчись, Звездоокая! Мчись что есть сил!

Ольх все больше, все труднее уклоняться от их ветвей. Вскоре они совсем преграждают дорогу.

Позади крик. Голоса погони.

Иуарраквакс ржет. Цири принимает его сигнал. Понимает его значение. Еще плотнее прижимается к шее Кэльпи. Нет нужды подгонять кобылу. Подгоняемая страхом лошадь мчится головоломным галопом.

Снова сигнал от единорога, более четкий, бьющий в мозг. Это указание, даже — приказ.

Прыгай, Звездоокая. Ты должна прыгнуть. В другое место, в другое время.

Цири не понимает, но пытается понять. Очень старается понять, концентрируется. Концентрируется так сильно, что кровь начинает шуметь и пульсировать в ушах…

Молния. А потом неожиданная тьма. Бархатистая и черная, черная чернотой, которую не освещает ничто.

В ушах шум.

На лице ветер. Холодный ветер. Капельки дождя. В ноздрях запах сосны.

Кэльпи брыкается, фыркает, топает. Шея у нее мокрая и горячая.

Молния. Почти сразу же за ней гром. При свете молнии Цири видит Иуарраквакса, трясущего мордой и рогом, сильно гребущего землю копытами.

— Конек?

Я здесь, Звездоокая.

Небо усеяно звездами. Украшено созвездиями. Дракон, Зимняя Дева, Семь Коз, Жбан.

А почти над самым горизонтом — Око.

— Получилось, — вздохнула Цири. — У нас получилось, Конек! Это мой мир!

Его сигнал настолько четок, что Цири понимает все.

Нет, Звездоокая. Мы убежали из их мира. Но здесь вовсе не то место, не то время. Впереди еще немалый путь.

— Не оставляй меня одну.

Не оставлю. Я твой должник. Я обязан расплатиться. До конца.

* * *

Одновременно с поднявшимся ветром небо темнеет на западе, наплывающие волнами тучи гасят созвездия одно за другим. Гаснет Дракон. Гаснет Зимняя Дева, Семь Коз, Жбан. Гаснет Око, светящееся ярче и дольше других.

Коротким светом молнии разгорелся вдоль горизонта небосклон. Ветер усилился, сыпанул в глаза пылью и сухими листьями.

Единорог заржал, выдал ментальный сигнал.

Нельзя терять ни минуты. Единственная наша надежда в быстром бегстве. В нужное место и нужное время. Поспешим, Звездоокая.

«Я — Владычица Мира. Я — Старшая Кровь.

Я — кровь от крови Лары Доррен, дочери Шиадаль».

Иуарраквакс заржал, поторопил. Кэльпи поддержала протяжным фырканьем. Цири натянула поводья.

— Я готова, — сказала она.

Шум в ушах. Блеск и свет. А потом — тьма.

Глава 6

Суд над Иоахимом де Веттом, приговор и казнь большинство историков обычно объясняют бурной, жестокой и тиранической натурой императора Эмгыра. Нет недостатка (особенно у авторов — любителей беллетризации) в догадках и гипотезах о мести и разборках совершенно личного свойства. Теперь пришло время сказать правду, одну только правду, и ничего, кроме правды, которая любому серьезному исследователю вполне очевидна. Герцог де Ветт командовал оперативной группой «Вердэн» таким образом, для которого определение «неудачно» следует считать исключительно деликатным. Имея под началом двукратно превосходящие силы, он отступил на север, а всю активность подчиненных ему подразделений направил на борьбу с вердэнскими гверильясами. Группа «Вердэн» обращалась с населением исключительно изуверски. Результат можно было легко предсказать, ибо он был неизбежен: если зимой силы инсургентов составляли неполных полтысячи человек, то весной восстала почти вся страна. Преданного империи короля Эрвилла убили, и восстание возглавил его сын, принц Кистрин, симпатизировавший нордлингам. Имея на фланге десанты пиратов из Скеллиге, с фронта — наступающих из Цидариса нордлингов, а на тылах — повстанцев, де Ветт запутался в хаосе борьбы и терпел поражение за поражением. Тем самым он задержал наступление Группы «Центр» и, как установлено, вместо того чтобы связывать крыло нордлингов, группа «Вердэн» связывала Мэнно Коегоорна. Нордлинги незамедлительно перешли к контрударам, разорвали кольцо вокруг Майены и Марибора, сведя на нет шансы быстрого повторного захвата этих важных укреплений.

Неспособность и глупость де Ветта имели также чисто психологический аспект. Лопнул миф о непобедимости Нильфгаарда. К армии нордлингов начали сотнями присоединяться добровольцы.

Рестиф де Монтолон. «Северные войны — мифы, ложь и полуправда»