Она наклонилась и вонзила длинные ногти мне в щеки.

– Грязный, тупой мальчишка. Пес. Думаешь, тебя достаточно уже пытали? Думаешь, ты знаешь, что такое боль? Все эти пытки – ничто по сравнению с тем, что сделаю с тобой я. Заставлю располосовать твою шкуру и приведу голодающих детей, чтобы они сосали кровь из твоих ран. А затем намажу мазью твой член, чтобы он затвердел, и заставлю тебя до смерти насиловать древних старух. Я создаю чудовищ, Фалькио валь Монд, и тебя могу превратить в чудовище. Ибо знаю, как пытать людей, намного лучше, чем может вообразить этот жалкий палач.

– Тс-с, – сказал я. – Вы оскорбите Уфа, если продолжите говорить подобным образом.

Она отпустила мою голову.

– Приведи его, – приказала она Уфу. – И вели, чтобы привели девчонку, если от нее хоть что-нибудь осталось.

Девчонку?

Придя в сознание, я обнаружил, что руки у меня снова связаны, но не слишком из-за этого расстроился. Кое-как разлепив веки, я разглядел, что Уф тащит меня по коридорам герцогского подземелья. Стены были сложены из того же камня, что и фундамент дворца и площадь перед ним. Вот он, настоящий Рижуйский валун – темница, из которой невозможно убежать, где герцог развлекается, наблюдая за страданиями людей.

Я рыдал, хоть и не смог бы объяснить словами, по какой причине. Сдается мне, что, хоть разум со временем учится пренебрегать потребностями тела, тело все равно всегда оплакивает осквернение духа.

Уф тихонько мурлыкал себе под нос, и я подумал, осознаёт ли он, что напевает королевский закон против несправедливых наказаний. Если нет, то это довольно иронично, а если осознаёт, значит, я уже перестал хоть что-то понимать.

– Думаю, скоро мы распрощаемся, – сказал он с сильным акцентом, который я с трудом понимал. Наверное, он был откуда-то с севера.

– Распрощаемся?

Мы добрались до конца длинного коридора, за которым располагалась лестница, ведущая наверх. В конце лестницы находилась дверь с окошком, забранным решеткой, сквозь него виднелся угасающий вечерний свет.

– Я пронесу тебя через дверь, потом – в конюшню. Она приказала. После лошади обратно нести будет нечего.

– Лошади?

– Ну-ка, тихо, – сказал он, взвалил меня на плечо и начал подниматься по лестнице. – Госпожа сердится, когда болтают. Но ты интересный малый. И песни у тебя веселые. Обычно никто мне не поет. Может, ты и не такой мерзавец, как они говорят. Может, я попрощаться хочу.

Поднявшись по лестнице к двери, он ударил в нее шесть раз. Охранник, стоявший на улице, посмотрел сквозь решетку, затем снял с шеи ключ и открыл.

– Куда? – спросил он.

Уф поставил меня на ноги, поддерживая, чтобы я не упал. В присутствии других людей он обращался со мной грубее, чем прежде.

– В конюшню. Госпожа отдаст его лошади.

– Где приказ?

– Приказ написан на моем чертовом кулаке, как обычно. Хочешь почитать?

Стражник отшатнулся и пропустил нас.

– Тупые чертовы звери, эти охранники, – сказал Уф, ни к кому не обращаясь, когда мы пересекали двор. – Пробежаться не хочешь?

– Конечно, – ответил я. – Только подтолкни.

– Говорят, что вы, плащеносцы, были крепкими парнями. Хитрецы, а? Может, хочешь и меня обхитрить?

Я посмотрел на него.

– Боюсь, мои хитрости все закончились.

Уф толкнул меня вперед.

– Неважно. Отсюда и до ворот дворца кругом стража. Ты и десяти шагов не сделаешь, они тебя завалят. – Он повернулся и заглянул мне в глаза. – Не усложняй, ладно? Смысла нет, согласен? Не усложняй мою работу, ладно?

– Пошли поглядим на лошадь, – ответил я.

Он фыркнул и подтолкнул меня в спину.

Идти пришлось недалеко: я думал, он имеет в виду дворцовые конюшни, но это было совсем другое место. Мы вошли сквозь широкие двери в огромное здание, из которого неслась жуткая вонь, как из шестнадцати преисподних. Внутри было пусто, лишь в центре стояла клетка из железных прутьев. Рядом с клеткой – кресло, в котором восседала герцогиня Патриана, потягивая что-то из чашечки. Внутри клетки жило чудовище.

Мощная зверюга, раза в два больше рыцарского боевого коня. Огромная голова возвышалась над человеком на целую руку. Ободранная шкура висела клочьями, рубцы и шрамы покрывали все тело. Зверь прижал уши к голове, сверкая глазами, словно черными угольями. В пасти виднелись спиленные треугольные зубы. Тварь издавала звук, больше походивший на рык, чем на лошадиное ржание.

Патриана махнула Уфу, чтобы он подвел меня. У клетки палач меня отпустил, но я тут же начал клониться набок. Его мощная рука, впившаяся в шею, спасла меня в последний миг, когда тварь, сидевшая в клетке, чуть не оторвала мне голову. Она смотрела с бешеной яростью, потому что ей не дали насладиться добычей.

– Святые угодники, – прошептал я, – что это?

Патриана улыбнулась.

– Это? Один из моих домашних любимцев; надеюсь, ты простишь мне эту шутку.

Пол клетки утонул в навозе: должно быть, ее никогда не чистили. Кучи нечистот вываливались сквозь прутья. С потолка клетки свисали клочья кожи и жилы – невозможно было определить, кому они раньше принадлежали.

– Вам нужно завести себе новое хобби, – заметил я.

Герцогиня снова улыбнулась.

– Не узнал? Думала, такой романтик, как ты, узнает легендарную тварь. В конце концов, вас же назвали по их подобию.

Живот скрутило узлом, сердце застряло в горле.

– Не может…

– Поверь мне, это он. Могу тебя заверить, обошелся мне очень дорого.

– Лошадь фей… вы сотворили такое с лошадью фей?

– Да ладно, не будь скромником. Это же великий гривоносец? Разве ты не заметил связь?

Разумеется, я слышал слово «гривоносец», но чаще этих животных называли лошадьми фей. Только выглядели они совсем по-другому. Лошади фей – благородные и дикие существа. Их немногочисленные табуны, которые, по слухам, все еще встречаются в нашем мире, носились по просторам детской фантазии. Мальчишкой я часто грезил о них. Мечтал встретить лошадь фей и оседлать самое быстрое в мире животное, которое может скакать без остановки много дней и посрамить любого зверя, даже горного льва… Среди своих собратьев лошади фей походили на святых среди людей, и даже лучше, потому что святые могут стать капризными и злыми. Лошади фей из древних легенд были доблестными защитниками. Но это…

– Да, – сказала Патриана, поняв по моему выражению, о чем я думаю. – Это и в самом деле лошадь фей. Последняя из табуна.

Я вспомнил легенды, рассказанные мне когда-то в трактире Балом Армидором, и те, что я прочитал в книгах из королевской библиотеки. Мы с Пэлисом часто шутили, насколько быстрее передвигались бы плащеносцы, скачи они на гривоносцах.