Отказывались понимать очевидное только Троцкий да остальные члены советской делегации в Брест-Литовске – Иоффе, Каменев, Радек, Покровский. Те, кому Совнарком, ЦК партии и доверили судьбы страны.

Троцкий уехал из Брест-Литовска 18(5) января. Людендорф откровенно отметил в воспоминаниях:

«23 января на совещании в Берлине генерал-фельдмаршал (Верховный главнокомандующий вооружёнными силами Германии Пауль фон Гинденбург – Ю.Ж./ по моей просьбе заявил, что нам необходимо точно выяснить положение на востоке, так как пока этого не будет сделано, придётся держать там хорошие дивизии, вполне пригодные для действий на западе. Если русские и дальше будут затягивать переговоры, то надо их прервать и возобновить военные действия. Это приведёт к свержению большевистской власти, а всякое другое правительство будет вынуждено подписать мир».2

Под «другим правительством» немецкий генерал подразумевал, прежде всего, Киевскую Раду. Именно её.

30(17) января Троцкий вернулся в Брест-Литовск. Вернулся, имея на руках резолюцию 3-го Всероссийского съезда Советов «По вопросу о мире», фактически – инструкцию, согласно которой он только и мог теперь действовать.

В тот же день нарком по иностранным делам сделал заявление, которое вполне могло бы изменить ход переговоров в пользу Петрограда. Троцкий уведомил оппонентов, что в составе российской делегации теперь находятся представители Советской Украины – председатель ВуЦИК И.Г. Медведев и народный секретарь по военным делам В.М. Шахрай. Пояснил причину того:

«Весь Донецкий угольный бассейн, Екатеринославская промышленная область, Харьковская и Полтавская губернии находятся всецело под управлением Украинской Советской власти. В других частях Украинской Республики борьба характеризуется всё возрастающим значением Советов и убывающим влиянием Киевской Рады. В день нашего отъезда нам сообщили в Петроград по прямому проводу из Киева, что киевский Генеральный секретариат, тот самый, который был представлен здесь делегацией под председательством г. Голубовича, подал в отставку. В настоящий момент мы не знаем, чем кончится этот кризис».

Попытался иначе трактовать свою прежнюю позицию:

«Я заявлял, что ввиду того, что Украина ещё не отмежевалась территориально, одностороннее соглашение Центральных империй с киевской делегацией по вопросу о границах как предмете мирного договора не может иметь силы, если оно не будет скреплено делегацией Совета Народных Комиссаров. Сейчас, когда в Петрограде заседает Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, где представлены также и влиятельные украинские Советы и где единодушно устанавливаются федеративные основы Российской Республики, участие представителей Украинского Центрального Исполнительного Комитета в составе нашей делегации отвечает действительному положению вещей в Российской Республике».

И всё же, Троцкий не смог удержаться и сделал реверанс Раде. «Если, – продолжил он, – делегация г. Голубовича по-прежнему имеет мандат от киевского Генерального секретариата, то мы по-прежнему не возражаем против её дальнейшего участия в мирных переговорах».

Кюльман не стал торопиться с выводами. Ответил предельно уклончиво: «Никем не оспаривается существование свободной Украинской Республики, но две самостоятельные делегации утверждают, что они правомочны представлять эту республику в международных вопросах. Вопрос этот настолько серьёзен, что союзнические делегации обсудят его с интересом и внимательно».3 Тем, не без согласия на то Троцкого, сохранил присутствие посланцев Рады.

Делегации Центральных держав далеко не случайно не стали торопиться с решением возникшей задачи. Ведь уже через сутки, 1 февраля (19 января) в Брест-Литовске появился новый руководитель делегации Рады – А.А. Севрюк. Сразу же получив слово на пленарном заседании, он прежде всего постарался максимально выгодно использовать прежние высказывания Троцкого в ходе мирных переговоров.

«В заседании политической комиссии 14(1) января, – напомнил Севрюк, – председатель русской делегации г. Троцкий сказал:

– Я указал в одном из наших заявлений, что те конфликты, которые у нас имелись с Украинской Радой и которые, к сожалению, ещё не ликвидированы, ни в каком отношении не могут ограничить право украинского народа на самоопределение и ни в коем случае не препятствует нашему признанию независимой Украинской Республики…

Мы вполне согласны с г Троцким, что в государственной жизни Украины произошли изменения, но эти изменения совершенно иного порядка, нежели те, на которые указывает г.Троцкий. Они по существу связаны с Четвёртым Универсалом Украинской Центральной Рады от 24(11) января».4

И Севрюк огласил этот весьма примечательный документ, появившийся на свет ради одного – юридически обосновать своё право подписать сепаратный мирный договор с Центральными державами. Документ, официально провозгласивший независимость Украины без каких-либо обещаний в некоем будущем установить федеративные связи с Россией. Универсал, принятый Радой, узурпировавшей тем права так и не созванного Украинского Учредительного собрания, которое как предполагалось, только и могло принять такой акт.

«Учредительное собрание, – указывал Универсал, – намеченное на сегодня и призванное принять от нас верховную революционную власть на Украине для утверждения законов народной республики и формирования нового правительства, не может быть созвано». По какой причине? Да всё из-за тех же происков «извечных врагов», русских: «Совет Народных Комиссаров в Петрограде объявил Украине войну в целях поставить под свой контроль свободную Украинскую Республику…

Мы, Украинская Центральная Рада, сделали всё, что в наших силах, для предотвращения братоубийственной войны между двумя соседними народами, но правительство в Петрограде отказалось рассматривать наши предложения и продолжает вести кровавую войну против нашего народа и республики. Более того, тот же самый Петроградский Совет Народных Комиссаров начинает пренебрегать миром и зовёт к новой войне, которую называет священной».

Так, более чем своеобразно, авторы Универсала интерпретировали обмен посланиями между Совнаркомом и Генеральным секретариатом. Сделали вид, что никому кроме них эти документы не известны. Никто их не читал, хотя они и были опубликованы не только в российских, но и в украинских газетах. Пытаясь любым способом представить себя пострадавшей стороной, оправдать измышлениями о происках Совнаркома, упорно называемого всего лишь «петроградским» правительством, запамятовали о самом важном. До той поры остававшемся единственным пунктом разногласий – отказе Рады признать мятеж на Дону контрреволюционным, и потому для его подавления пропустить советские войска через территории, которую Рада менее месяца назад ещё контролировала.

Столь же легко и просто обошлись авторы Универсала и с тем, что Рада была далеко не единственной краевой властью. Не захотели вспомнить о Всеукраинском Центральном Исполнительном Комитете. О том, который, хотя и при поддержке Петрограда, и вёл отнюдь не «кровавую» борьбу с вооружёнными силами, подчинявшимися Генеральному секретариату. Солдаты, не интересовавшиеся своей национальностью, зато разделявшие цели Совнаркома, чаще всего без боя вытесняли украинские национальные части из губернских и уездных центров, из железнодорожных узлов. Воевали не из-за некоей «украинофобии». Ради подавления мятежа на Дону, уже перекинувшегося на Кубань, Северный Кавказ.