Хорошо, что все это не произошло днем, в противном случае, ему не проехать бы и сотни метров. И все-таки следовало быть поосторожнее.

Стараясь избегать оживленных магистралей, Власенков через некоторое время подрулил к своему дому. Место, на котором он обычно ставил машину, было занято темно-зеленой «Маздой». Свободное место оставалось у мусорного бака – не самая подходящая парковка, существовала большая вероятность того, что машину могут зацепить мусорным баком и оставить на полированной боковине царапину, что само по себе неприятно.

Включив в салоне свет, Вадим, чертыхаясь, принялся сгребать щеткой стекла. Вдруг он почувствовал, как слегка потянуло сквозняком, – обычно так бывает, когда открывается противоположная дверь. Вот только человек, тайком пытавшийся проникнуть в машину, вряд ли желал ему доброго здравия.

Решение пришло мгновенно: схватив большой осколок, он разогнулся и наотмашь ударил по тому месту, где должен был находиться неизвестный. Заостренный конец воткнулся во что-то мягкое. Следующий удар был режущим: без особого сопротивления разошлась легкая ткань, пальцы враз стали липкими.

– Ах ты гад! – приглушенно раздалось с заднего сиденья.

В тот же миг шею Анатолия захлестнула тонкая удавка, больно пережав гортань. Повернувшись, он прямо перед собой увидел оскаленное от злобы лицо с рассеченной щекой, из которой обильно сочилась кровь, заливая ворот рубашки. Ударом локтя Анатолий угодил точно между глаз, почувствовав, как сочно хрустнула носовая перегородка.

– Ааа! – взвыл мужчина.

Смертельное объятие удавки ослабело, пропустив в легкие небольшую порцию воздуха. Еще один удар! Ещё... А когда объятия разомкнулись совсем, Анатолий взял неизвестного за волосы и с силой ударил его лицом о спинку кресла. Быстро, стараясь не потерять драгоценных мгновений, перескочил на заднее сиденье и выдернул неизвестного, уже потерявшего сознание, из машины.

Во дворе по-прежнему было тихо. За ним никто не наблюдал. Не было ни возгласов одобрения, ни сочувствия.

Неторопливо обошел автомобиль и вновь, словно ничего не случилось, устроился на водительском кресле. Мотор мягко работал. Разогретые клапана требовали скорости. Что ж, будет вам быстрая езда… И в этот самый момент Анатолий боковым зрением заметил, как с левой стороны, вооружившись битой, на него бежал человек. Выжав газ, Власенков направил машину прямо на него. Сначала был удар битой, от которого стекла разлетелись в разные стороны, тысячами игл впиваясь в лицо и царапая руки, а потом удар бампером отбросил человека в сторону.

Надо побыстрее гнать отсюда!

Воткнув заднюю скорость, Анатолий сдал назад. Уже разворачиваясь, он обратил внимание на то, как из подъезда выбежали двое мужчин и, размахивая руками, требовали от него остановиться. Вжав педаль газа в пол, Анатолий проехал мимо и в тот же самый момент услышал хлопок, и в салон густо сыпануло стекло.

Что за дьявол?!

Обернувшись, он увидел, что один из мужчин, приостановившись, целил прямо ему в голову. Из ствола брызнул сноп белого огня, показавшийся ему неимоверно длинным, и у самого уха зловеще вжикнуло.

Крутанув руль, он на скорости выехал со двора. Проносились переулки, пролетали освещенные витрины магазинов, пучеглазо пялились огни светофоров, мелькали мигалки нерегулируемых перекрестков. Анатолий остановился только перед Кольцевой. Прежде бывать в этом районе ему не приходилось, а ведь он считал, что город знает весьма неплохо.

Заглушив двигатель, Власенков откинулся на спинку кресла, устало прикрыл глаза. Тело наливалось свинцовой тяжестью, не было сил даже пошевелиться. По опыту он знал, что в таком состоянии он пробудет несколько минут, после чего к нему вернется осознание действительности.

Неожиданно зазвонивший телефон вырвал его из приятного забвения и принялся будоражить надоедливой мелодией. Веки разлипались с трудом, словно на них навалили тонны песка. Да и тело было под стать – столь же тяжелое, как будто конечности были из гранита.

С этой чертовой мелодией следовало что-то делать!

На экране телефона не возникало никаких помет – верный признак того, что его пытался достать Петляков. Нужно будет поинтересоваться, как ему удаются такие фокусы.

– Слушаю, – услышал Власенков собственный голос. И к немалому удивлению отметил, что прозвучал он довольно бодро.

– Где ты пропадаешь? Может, тебе деньги не нужны?

В последних словах прозвучала откровенная ирония. Петляков всегда находил подходящий момент для сарказма, сейчас это было как нельзя кстати.

Мозг, мгновенно отреагировав, услужливо предоставил три десятка подобающих ответов разной эмоциональной окрашенности: от откровенно злого до ехидно-льстивого. Оставалось только подобрать наиболее подходящий, на что потребуется соответствующее время. Анатолий уложился в три секунды, выдохнув застоявшуюся горечь, он проговорил:

– Возникли некоторые сложности, меня чуть не грохнули! Причем в двух местах на протяжении одного часа. В первый раз, когда я делал запись, и во второй раз, когда я подъехал к своему дому.

Воцарившееся молчание было тягостным. У Анатолия вдруг невольно возникло ощущение, что оно может продлиться все следующее тысячелетие, однако не случилось, Петляков заговорил все тем же размеренным голосом, к которому Власенков успел привыкнуть.

– Сделаем вот что... Ты знаешь, где находится мой офис? – И уже громче, видно, воспринимая некоторое затянувшееся молчание за мягкую форму отказа, добавил: – Тебе уже приходилось там бывать!

– Приходилось, – признался Власенков.

– Жду тебя в офисе через час, и захвати все, что успел записать.

– У меня есть сомнения...

– А не грохну ли я тебя, так, что ли? – язвительно переспросил Петляков.

– Вроде того... За последние часы со мной столько всего произошло, что я невольно опасаюсь.

– Послушай, если бы я этого действительно хотел, то сделал бы это раньше и значительно тоньше. Тебе не приходила такая мысль?

– Хорошо, – не без труда принял решение Власенков. – Я приеду.

* * *

Положив трубку, Вадим Петляков включил монитор. Через секунду на экране появилось изображение командира разведроты Антона Толкунова. Он же Карась, прозванный так сослуживцами за свою невероятную живучесть. За последние пять лет, что они не виделись, Антоша совершенно не изменился, вот только кожа на его и без того костлявом лице сделалась суше, да морщины у глаз углубились, как будто бы эти годы он рассматривал человечество через оптический прицел.

А так – прежний...

Пожалуй, что более служивого человека, чем капитан Карась, встречать ему не доводилось. Антон просто был создан для армейской службы, и поэтому не удивительно, что судьба вытолкнула его в военную разведку, где он сумел проявить себя в полной мере. Даже сейчас, по прошествии многих лет, его рейды по тылам боевиков кажутся просто фантастическими, а некоторые из них и вовсе вошли в учебники разведки, на которых будет учиться еще не одно поколение спецназовцев.