— И еще он предупредил, что упечет меня в сумасшедший дом, если мне взбредет в голову связаться с его женой.

— Это блеф, — заверил ее Смоленый, — потому что даже ему не сошло бы такое с рук.

— Возможно, вы правы, — кивнула Мэйзи, — но я не готова идти на такой риск.

— И даже если вы скажете миссис Баррингтон, что ее муж виновен в смерти Артура, — добавил Смоленый, — ему достаточно будет объяснить, что вы сестра Стэна Танкока, и она отметет ваши слова без раздумий.

— Возможно, — согласилась Мэйзи. — Но она вряд ли отметет без раздумий, если я скажу, что ее муж может быть отцом Гарри…

Смоленый, онемев от изумления, пытался осознать все последствия заявления Мэйзи.

— Я не только простодушен, — в конце концов выдавил он, — но еще и крайне глуп. Хьюго Баррингтона не заботит, верит ли жена в его причастность к смерти вашего мужа. Больше всего он боится, что Гарри когда-нибудь узнает о его возможном отцовстве…

— Но я никогда не расскажу Гарри, — возразила Мэйзи. — Меньше всего на свете я хочу, чтобы он до конца своих дней гадал, кто же приходится ему отцом.

— Именно на это и рассчитывает Баррингтон. И теперь, сокрушив вас, он от всей души захочет уничтожить Гарри.

— Но почему? — удивилась Мэйзи. — Гарри в жизни не делал ему ничего дурного.

— Конечно нет, но если мальчик сумеет доказать, что он старший сын Хьюго Баррингтона, то унаследует не только титул, но и все, что к нему прилагается, а Джайлз останется ни с чем.

Настал черед Мэйзи лишиться дара речи.

— Итак, теперь, когда мы установили настоящую причину, по которой Баррингтон так стремится выкинуть Гарри из классической школы, пора мне навестить сэра Уолтера и поделиться с ним неприятной правдой о его сыне.

— Нет, пожалуйста, не делайте этого, — взмолилась Мэйзи.

— Почему нет? Возможно, нам не представится иного шанса добиться, чтобы Гарри остался в БКШ.

— Может быть, но мой брат Стэн лишится работы — и один Бог знает, на что еще способен Баррингтон.

Некоторое время Смоленый молчал.

— Если вы не позволите мне сказать сэру Уолтеру правду, — наконец заговорил он, — придется мне опуститься до сточной канавы, где ныне обитает Хьюго Баррингтон.

— Чего-чего вы хотите? — переспросила мисс Поттс, не уверенная, что правильно его расслышала.

— Личной встречи с мистером Хьюго, — повторил Смоленый Джек.

— А можно мне поинтересоваться, какой вопрос вы намерены с ним обсудить? — осведомилась та, даже не пытаясь скрыть сарказма в голосе.

— Будущее его сына.

— Подождите минутку. Я узнаю, согласится ли мистер Баррингтон вас принять.

Мисс Поттс вежливо постучалась в кабинет исполнительного директора и скрылась внутри. Мгновением позже она вернулась с удивленным выражением на лице.

— Мистер Баррингтон примет вас немедленно, — объявила она, придерживая дверь открытой.

Смоленый, проходя мимо нее, не удержался от улыбки. Сидевший за столом Хьюго Баррингтон поднял взгляд. Он не предложил старику сесть и не протянул руки.

— С какой стати вас волнует будущее Джайлза? — спросил Баррингтон.

— Ни с какой, — признал Смоленый. — Меня интересует будущее другого вашего сына.

— Что за чушь вы несете, черт побери? — излишне громко изрек Баррингтон.

— Если бы вы не знали, о ком идет речь, то не согласились бы меня принять, — с презрением отрезал Смоленый.

Кровь отхлынула от лица Баррингтона. Смоленый даже подумал, что тот грохнется в обморок.

— Чего вы хотите от меня? — спросил Баррингтон наконец.

— Всю жизнь вы были торговцем, — молвил Смоленый. — В моем распоряжении находится нечто любопытное для купли-продажи.

— И что же это такое?

— На следующий день после того, как Артур Клифтон загадочно исчез, а Стэн Танкок был арестован за преступление, которого не совершал, инспектор полиции Блейкмор попросил меня записать показания насчет всего, что я видел в тот вечер. Поскольку вы позаботились о том, чтобы отстранить Блейкмора от дела, они остались у меня. У меня сложилось впечатление, что эти сведения окажутся небезынтересным чтением, если попадут не в те руки.

— Надеюсь, вы понимаете, что это шантаж, — выплюнул Баррингтон, — за который вы надолго окажетесь за решеткой?

— Кое-кто мог бы счесть, что гражданский долг прямо взывает ко мне обнародовать сей документ.

— И кого, по-вашему, заинтересуют стариковские бредни? Определенно, не прессу, как только мои юристы разъяснят им законы об ответственности за клевету. И, коль скоро полиция закрыла дело много лет назад, не представляю, чтобы главный констебль пошел на такие хлопоты и расходы и открыл его заново по слову старика, которого в лучшем случае можно назвать чудаковатым, а в худшем — полоумным. Так что я вынужден поинтересоваться, с кем вы намерены поделиться этими нелепыми заявлениями?

— С вашим отцом, — сблефовал Смоленый.

Баррингтон не знал об обещании, которое Смоленый дал Мэйзи. Хьюго обмяк в кресле — он слишком хорошо знал о влиянии, которое Смоленый имел на его отца, пусть никогда и не понимал причин этого.

— И сколько я, по-вашему, должен заплатить за этот документ?

— Триста фунтов.

— Да это грабеж среди бела дня!

— Это не больше и не меньше платы за обучение и всех дополнительных расходов на то, чтобы Гарри Клифтон провел в Бристольской классической школе ближайшие два года.

— Почему бы мне просто не оплачивать его счета в начале каждого триместра, как я делаю для собственного сына?

— Потому что вы перестанете это делать, как только получите мои показания.

— Вам придется взять эту сумму наличными, — сообщил Баррингтон, доставая из кармана ключ.

— Нет, спасибо, — отказался Старый Джек. — Я слишком хорошо помню, что произошло со Стэном Танкоком после того, как вы вручили ему тридцать сребреников. И я не испытываю ни малейшего желания провести ближайшие три года в тюрьме за преступление, которого не совершал.

— Тогда мне придется позвонить в банк, раз я должен выписать чек на столь крупную сумму.

— Прошу, — указал Смоленый на телефонный аппарат на столе Баррингтона.

Хьюго мгновение помешкал, а затем поднял трубку.

— Три-семь-три-один, — назвал он номер, когда из динамика послышался голос.

Новое ожидание.

— Да? — раздался наконец голос.

— Это вы, Прендергаст?

— Нет, сэр, — ответили в трубке.

— Отлично, вы-то мне и нужны, — заявил Баррингтон. — В ближайший час я пришлю к вам мистера Тара с чеком на триста фунтов, подлежащим оплате Муниципальным благотворительным учреждениям Бристоля. Будьте любезны проследить, чтобы он был незамедлительно обработан, и сразу же мне перезвоните.