– Т… Ти?

Мой взгляд недоверчиво переместился с плеча Дидре на ее темные глаза. Только золотое кольцо на радужках придавало им цвет.

– Ты растворилась, – сказал я.

– Что, прости?

– Твоя рука. – Мой ошеломленный взгляд впился в нее. – На мгновение она стала… она стала прозрачной. Как голограмма!

Прошли секунды. Я чувствовал тревожное напряжение ее нервов. В легкой улыбке, которая наконец тронула губы Дидре, ясно читалась неуверенность.

– Я боюсь, твоя голова играет с тобой злую шутку. Когда ты в последний раз спал?

– Дело не в этом, – сразу сказал я. – Я уверен в этом. Твоя рука, она была…

– Брось, Ти. Я ведь здесь, и знаю, что не растворилась. Это абсурд.

– Дидре…

– Я не растворилась, – сказала она теперь более твердым голосом, убирая мою хватку со своей руки и щипля себя за кожу. – Видишь? Твердо. Все твердо.

Импульсивность тона заставила Экзодию прислушаться. Она подняла голову и потерлась о плечо Дидре, после чего кузина достала из кармана кусочек яблока. Экзодия буквально бросилась к ней в руки. Чудо, что она не оторвала ей палец.

– Тебе следует отдохнуть, – сказала Дидре, потирая переносицу моему чмокающему геральчиро. – Соберись с силами. И не забывай: ты не монстр, понял? – Она посмотрела на меня и улыбнулась. – Ты просто немного заблудился. Но как ты всегда говоришь? – Усмехнувшись, Дидре уперла кулаки в бедра. – «Я Тираэль Бернетт, и нет ничего, чего я не мог бы сделать». – Дидре поднялась и сжала мое плечо. – Найди путь снова, а затем беги к свету, Ти. Беги, пока солнце не засияет над тобой, и не останавливайся, пока не достигнешь своей цели.

С этими словами она исчезла в соседнем стойле. Я слушал, как геральчиро Хесамина, которая когда-то принадлежала ее матери, поднялась и встряхнулась. Всего несколько мгновений спустя я наблюдал, как огромная точка в небе удаляется, мощно взмахивая крыльями.

Рыжие кудри развевались на ветру.

* * *

К тому времени как Экзодия приземлилась на утесе Тихого Ручья, красные облака уже давно были вытеснены обычной серой дымкой Шотландии. Измотанными конечностями я соскользнул со шкуры своего дракона и похлопал его по боку, после чего Экзодия снова набрала высоту, а затем бросилась в Северное море, барахтаясь в волнах, словно игривый дельфин.

Все коттеджи поселка выглядели одинаково: заброшенными и унылыми. Но только один из них был в состоянии схватить мое сердце и крепко сжать его. Дом Натаниэля Иверсена находился в стороне от остальных, на дальнем краю утесов. Кирпичи обветрились, крыша покрылась зеленым илом. Шторы за грязными окнами были задернуты, а сад выглядел так, словно подвергся вандализму.

Я приближался к дому осторожными шагами. Войдя в сад, краем глаза заметил какое-то движение, но прежде, чем успеть среагировать, почувствовал острую боль в икре. Задыхаясь, я посмотрел вниз и увидел голого гнома.

– Ах ты, скотина, – прошипел я, наклоняясь и хватая существо за шиворот. Затем быстро оторвал его от себя. Он пискнул, и, когда я посмотрел ему в глаза, гном горько заплакал. По его маленькому лицу стекали густые холодные слезы.

– Ну-ка тихо!

Гном покачал головой, словно упрямый ребенок.

– Если ты не дашь мне то, чего я хочу, я скажу хозяину дома, что ты собрался подслу-у-ушива-а-ать!

Клянусь богами, я терпеть не мог этих тварей. Они за сотню миль чуяли интриги и засады.

Я мрачно посмотрел на него.

– Чего ты хочешь?

Он хныкнул.

– Гусиные лапки!

Я закатил глаза, порылся в своей сумке и бросил одну на землю, прежде чем сбросить и гнома.

– А теперь убирайся к черту.

– Вы, азлаты, такие противные, – сказал гном дерзким, шепелявым детским голоском и удалился, напоминая гадкого гоблина. – Противные, противные, противные, о да!

Я крался вокруг дома, сам не зная, что делаю. Хотел ли я увидеть Хелену? Хотел ли просто почувствовать, что нахожусь рядом с ней? Или желал закончить то, что задумал в более юном возрасте, пока прозябал в ледяном подвале, получая новые глубокие шрамы на теле? Я не знал. Все, что я знал, – это то, что пришел сюда, потому что мое сердце не позволяло ничего другого.

До меня доносились голоса. Я сосредоточился на открытом окне, подошел к нему бесшумными шагами и прислонился к стене дома с закрытыми глазами.

– …думал, что теперь потеряю и тебя. – Натаниэль.

– Я в порядке. – Хелена.

– Ты лжешь мне.

– Ну, раз ты так говоришь. Я жива. Я в Тихом Ручье и жива. Это имеет значение, верно?

– Нет. Для меня важно, чтобы ты была счастлива. Но ты несчастна, дитя.

Голос Натаниэля сорвался. Это было так непривычно для него, что я открыл глаза и не мог не наклониться, чтобы заглянуть сквозь щель между шторами. Старик сидел за кухонным столом спиной ко мне, Хелена расположилась напротив него. Она рассматривала свои руки. Натаниэль вытер лицо рукавом. Боги, неужели он плакал?

– Если ты хочешь, чтобы я убил этого ублюдка, скажи.

Хель по-прежнему не поднимала глаз, но нахмурилась.

– Ты говоришь о Тираэле?

Он хмыкнул в знак подтверждения.

Хелена скривила рот.

– Нет.

– Но он обманул тебя. Тираэль принес тебя в жертву, как и свою сестру.

Мой желудок сжался.

– Мы оказались бы не лучше, ответь мы на это убийством. – Хелена провела пальцами по мокрым волосам. Кружева доходили ей до бедер, а халат, в который она была закутана, заканчивался чуть выше колен. Под воротником я мельком увидел ее боевой шрам. Sea ka zterak. А черная метка темного народа на шее контрастировала с кожей. Но даже только что принятый душ не смог скрыть усталости в ее глазах. Она открыла рот, снова закрыла его. Но потом:

– Я не хочу быть похожей на него.

Слова Хелены вонзили стрелу мне в сердце. Я смотрел на нее, смотрел на шрам от ожога, на ее разрушенный мир, осознавал трещину в ее чистой душе и возненавидел себя. Это я сделал. Я сломал Хелену. Она вложила свое доверие, свои чувства, свою улыбку, свое счастье в мои руки. А я все это уничтожил. И чем дольше я смотрел на нее, тем бессмысленнее мне все казалось. Все это время я был уверен, будто месть удовлетворит меня, но этого так и не произошло. По правде говоря, я уничтожил не только Хелену, но и себя самого. И Мира это знала. Все это время. Теперь она упивалась моей болью, как и собиралась, в то время как я оставался самым настоящим глупцом, полагая, что могу быть выше самих Верховных.

– Я пытался добраться до тебя. В Круачейн.

Хелена подперла щеку кулаком