– Это чертова клевета! – взорвался его светлость.

– Разумеется, мой дорогой Лайонел, разумеется! И все же – говорю это вам как друг – дорогому Гидеону сейчас не помешало бы держаться чуть более открыто. Он чересчур замкнут, знаете ли, а дело чрезвычайно деликатное! Можно сказать, он даже не пытается утихомирить страсти. А если точнее, хранит молчание, что выглядит словно неуместное упрямство. Попытайтесь непредвзято взглянуть на все факты этой печальной истории, Лайонел! Ваш племянник – один из самых богатых людей страны, чему он в значительной степени, и я в этом убежден, обязан вашему умелому управлению его поместьями! – объявляет о намерении вступить в брак. В течение последующих двадцати четырех часов он наносит визит вашему сыну, который позднее отрицает какую-либо осведомленность о его местонахождении. После этого его уже никто не видел. Слуги ищут Джилли по всему городу. Вы мчитесь в Лондон из Сэйла. Тем временем Гидеон остается единственным из всего окружения герцога, кто сохраняет непоколебимое спокойствие и продолжает так невозмутимо заниматься своими делами, будто не произошло ничего необычного. Надеюсь, Лайонел, вы понимаете, что не услышали бы от меня ни одного слова из того, что я вам поведал, если бы не заставили меня говорить, едва ли не приставив к моему виску пистолет! Но все это полная бессмыслица, как и большинство слухов. Я бы посоветовал вам не обращать внимания на такие сплетни. Позвольте налить вам еще немного хереса.

– Спасибо, не стоит! Мне следует немедленно увидеться с сыном! – резко произнес лорд Лайонел. – Насколько я понял, я заботился о состоянии племянника только ради того, чтобы его смог унаследовать мой сын? Вы уверены, что я тоже не приложил руку к его исчезновению?

– Это было бы полной нелепицей, Лайонел, – мягко ответил сэр Тимоти.

Его светлость порывисто вышел из дому и зашагал вниз по Пикадилли. Он был чернее тучи и едва сдерживал охватившее его бешенство. Разумеется, он ни в чем не подозревал сына, но его очень беспокоило поступившее, судя по всему, из надежного источника сообщение о том, будто Гидеон был последним, кто видел Джилли. Если это действительно так, то Джилли наверняка посвятил его в свои планы. Но почему сын решил поддержать этот идиотский побег? Гидеон должен был осознавать всю недопустимость подобного поступка и не позволить кузену блуждать по дорогам, подвергая себя опасности стать жертвой простуды, мошенников или разбойников. В конце концов, его просто могли похитить! К тому времени как его светлость подошел к Олбани, он взвинтил себя до такой степени, что гнев на сына требовал немедленного выхода. Но в этом ему было отказано. Рагби, впустивший лорда в квартиру Гидеона, сказал, что капитан ушел на плац и вернется не раньше чем через полчаса. Лорд Лайонел, обдав слугу взглядом, напомнившим Рагби его покойного полковника, рявкнул:

– Я подожду капитана!

Рагби провел лорда в гостиную, вытерпел ядовитую критику относительно беспорядка, среди которого предпочитал жить его хозяин, и с трудом удержался от того, чтобы не отдать Лайонелу честь. Впрочем, даже без этого напоминания его светлость вспомнил, что он служил в гвардейской пехоте, и дополнил свою критику ядовитыми замечаниями относительно порядков, по всей видимости, преобладающих в пехотных полках. Рагби, как верный слуга, мужественно принял на себя всю вину за неопрятность комнаты, не менее полудюжины раз произнеся «Да, милорд!» и «Нет, милорд!», а затем в разбитом в пух и прах состоянии укрылся в кухне, где выместил свое отчаяние на незадачливом денщике капитана.

Лорд Лайонел какое-то время занимался тем, что разглядывал библиотеку сына, периодически издавая возгласы отвращения. После этого он принялся ходить по комнате, но, несколько раз наткнувшись на преграждавшие ему дорогу стулья, столы, этажерку и ведерко для льда, отказался от такой затеи и упал в кресло перед письменным столом Гидеона. Он обещал супруге, что напишет ей сразу по прибытии в Лондон, и поскольку еще не сделал этого, то решил написать сейчас, ведь заняться все равно было нечем. Среди вороха счетов и визиток лорд разыскал бумагу и пузырек чернил. Но, пододвинув к себе лист, обнаружил, что, как и следовало ожидать, перо Гидеона необходимо очинить. Его светлость принялся искать нож, и по мере розысков его досада все возрастала. Ему казалось, что факт отсутствия у сына перочинного ножа вполне укладывается в полосу неудач, включающую исчезновение Джилли. Выдвинув один из ящиков стола, лорд перевернул груду разрозненных предметов в надежде найти нож. Но его там не было. Вместо этого Лайонел обнаружил перстень Джилли.

Капитан Уэйр вернулся с плаца двадцать минут спустя и от Рагби узнал, что его ожидает отец. Он поморщился, однако ничего не сказал. Денщик бросился расстегивать его медную кирасу и портупею. Капитан Уэйр подал Рагби свой огромный шлем с гребнем и вопросительно приподнял бровь. Рагби красноречиво закатил глаза, и капитан кивнул в ответ. Стянув белые перчатки, он бросил их на стол, смахнул пыль с черных сапог и вошел в гостиную.

Непредубежденный наблюдатель мог бы счесть, что такой сын способен порадовать сердце любого отца, потому что великолепная форма выгодно подчеркивала его рослую фигуру и привлекательную внешность. Но когда лорд Лайонел, стоявший у окна и глядевший на улицу, обернулся к сыну, радости на его лице Гидеон точно не заметил. Лорд был непередаваемо мрачен, и в его глазах появилось выражение, которого сын никогда прежде не замечал.

– Я очень счастлив видеть тебя, отец, – произнес Гидеон, закрывая дверь. – Надеюсь, тебе не пришлось ждать меня слишком долго. Эти чертовы занятия на плацу! Как поживаешь?

Лорд Лайонел не обратил внимания ни на его приветствие, ни на протянутую ему руку. Он произнес, мучительно выдавливая из себя слова:

– Бога ради, Гидеон, скажи мне, где Джилли!

– Понятия не имею, – ответил Гидеон. – Честно говоря, этот вопрос меня уже начинает утомлять.

– Так, значит, понятия не имеешь? – повторил его светлость. – И ты думаешь, я тебе поверю?

Лицо Гидеона застыло, и на нем еще отчетливее проступило фамильное сходство с отцом.

– Именно так я и думаю, – спокойно ответил он.

Лорд Лайонел протянул к нему слегка подрагивающую руку с раскрытой ладонью.

– Гидеон, что это? – спросил он, впившись жестким взглядом в сына.

Уэйр опустил глаза и увидел лежащий на ладони предмет.

– Это, – все тем же безжизненным голосом ответил он, – кольцо Джилли, сэр. Вы нашли его у меня в столе. Удивительно, что вы его не узнаете.

– Не узнаю его! – воскликнул лорд Лайонел. – Ты меня принимаешь за идиота, Гидеон?

Молодой человек поднял глаза, и взгляды отца и сына скрестились.

– Нет, не принимаю, – медленно произнес он. Взяв кольцо с ладони лорда Лайонела, Гидеон положил украшение обратно в стол. Повернув ключ в замке, опустил его в карман. – Предосторожность, о которой я, к сожалению, забыл, – заметил он.

– Гидеон! – в голосе лорда Лайонела звучала почти мольба. – Я прошу тебя, будь со мной откровенен! Где сейчас Джилли?