– Верно, – согласился король. – Я сейчас же напишу ему и дам понять, что окончательно я ему не отказал.

– По-моему, это прекрасная идея, Ваше Величество, – похвалил Питт. – Я думаю, долги принца следует оплатить, однако Его Высочеству надо дать понять, что Ваше Величество не в восторге от его экстравагантного образа жизни.

– Он будет вынужден понять это, мистер Питт, я вам обещаю.

Как только Питт ушел, король написал письмо принцу. Он объяснил, что окончательно он сыну не отказывает, однако, если принц решится на какое-нибудь сумасбродство, пусть не забывает, что ему придется это расхлебывать.

Получив отцовское послание, принц воскликнул:

– Ну и прекрасно! Я ему покажу!

Мария как раз оказалась рядом. Она пришла в восторг от его решимости, и это еще больше воодушевило принца.

– Вы правы! – вскричала она.

Милая Мария, она не понимала, как ее слова навредили королю; для нее все упиралось в необходимость экономии.

– Я продам всех моих лошадей, – сказал принц Марии. – Карлтон-хаус закрою, оставлю только несколько комнат. Мы с тобой уедем в Брайтон. Там жизнь дешевле. Господи, представляю, как взовьется отец, услышав, что я выставил на продажу лошадей и кареты. А я… я сделаю это так, что все будут знать! Пора показать народу, как со мной обращаются.

Фокс обрадовался.

– Это, – заявил он Шеридану, – будет поражением для короля и Питта. Мы должны позаботиться, чтобы преподнести случившееся в выгодном для нас свете. Если принц скажет, что готов из соображений экономии пожить какое-то время за границей – ничего, это нам не повредит. О Господи, такой поворот событий заставит старого Георга пожалеть о том, что он не оплатил долги молодого. Поверь мне, он попытается оплатить их сейчас. Но мы не заинтересованы… пока!

Фокс был очень рад. Эх ты, чересчур умный мистер Питт! Ты слишком долго юлил. Эх ты, глупый Георг! Тебе и невдомек, что народ недоумевает, почему ты перессорился со всей своей родней.

* * *

Фокс велел своим писакам засесть за памфлеты, а художникам – за карикатуры.

– Мы должны подготовить почву, Шерри, – объяснил он. – Ничего, что молодому Георгу порой придется несладко. Я уверен, он в восторге от того, что происходит.

И, похоже, Фокс оказался прав. Принц Уэльский, как и остальные члены королевского семейства, считал, что пытаться поймать короля на крючок – презабавное занятие.

В кофейнях люди судачили о том, как принц поссорился с королем; эти пересуды вытеснили сплетни о миссис Фитцерберт. Какой же все-таки интересный, потрясающий человек, этот принц Уэльский! С ним всегда происходит что-то необычайное. «Господи, благослови принца Уэльского!» – кричала толпа. Что же до короля, то он старый зануда… он и его плодовитая Шарлотта. На принца и Марию Фитцерберт смотреть гораздо приятней, а их история так романтична!

Фокс и его друзья разглагольствовали о том, что король не может ужиться ни с одним из членов королевской семьи. Он поссорился со своими братьями, герцогами Глочестерским и Камберлендским, потому что они женились не на тех, на ком следовало. Не пора ли перестать ворошить старое? Глочестер вынужден жить во Флоренции, поскольку его оскорбляет, что его жена, герцогиня, член королевской семьи, не принята при дворе; а Камберлендов тоже не принимают, так как они поженились без согласия короля. Принц Фредерик, герцог Йоркский, отправлен в Ганновер – служить в армии (король считает, что английская армия для его сыновей недостаточно хороша), Уильям во флоте, Эдуард в Женеве, а молоденьких принцесс отправят в Геттинген: видите ли, по мнению короля, в Оксфорде и Кембридже не такое прекрасное образование, как в немецких университетах!

До чего же смешон старик-король! Неудивительно, что все семейство с ним рассорилось. А теперь он еще и с принцем Уэльским обошелся так ужасно, что бедняге пришлось покинуть Карлтон-хаус, распродать всех лошадей и распроститься с каретами – иначе он не мог выплатить долги.

Разве это не позор для страны, что принц Уэльский не имеет собственного экипажа?

Принц и миссис Фитцерберт отправились в Брайтон в почтовой карете. Впервые в жизни особа, в жилах которой текла королевская кровь, путешествовала в наемном экипаже, и принц с восторгом позволял миссис Фитцерберт платить всякий раз, когда им приходилось нанимать карету.

Народ был шокирован, а король, сидя в Виндзоре, с грустью осознавал, что его популярность падает.

Принцу удалось его переиграть. Он явно наслаждался своей бедностью, король же не знал, куда деваться от смущения.

– Дорогая Хаггердорн, – молвила королева, – когда вы уедете, мне вас так будет не хватать!

Миссис Хаггердорн, служившая королеве верой и правдой целых двадцать пять лет, отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы. Она так долго мечтала о возвращении домой, и вот теперь, когда желанный миг наступил, вдруг заколебалась… однако по-настоящему она сожалела лишь о расставании с королевой.

– Ваше Величество были так добры ко мне! – прошептала Хаггердорн. – Вот почему мне грустно уезжать.

– Двадцать пять лет – долгий срок, – вздохнула королева.

– Ах, мадам, я никогда не забуду тот день, когда мы покинули родину. А это ужасное морское плавание, когда Ваше Величество подали всем нам пример: мы страдали морской болезнью, а вы преспокойно играли на клавесине.

– Просто я, как выяснилось, хорошо переношу качку, Хаггердорн… ну, и потом мне, наверное, хотелось бросить вызов судьбе. Ведь на душе так тревожно, когда едешь в совершенно незнакомую страну… к мужу, которого никогда в жизни не видела…

– Ах, Ваше Величество, я вас понимаю. Меня эти страдания тоже немного затронули. Однако Ваше Величество составило счастье Его Величества и всего английского народа. Вы подарили им столько сыновей и дочерей!

– Пожалуй, даже слишком много, Хаггердорн. Поэтому у нас немало забот. Однако вам не нужно расстраиваться. Вы уже скоро будете в Мекленбурге. Подумайте об этом. Вы увидите моих родных, моих старинных подруг. Как вы думаете, Хаггердорн, они не позабыли меня за эти двадцать пять лет?

– Они не могли вас забыть, мадам.

– Что ж, может быть. Порой до них, наверное, доходили известия о королеве Англии. Я полагаю, они слышали и о скандальных историях, которые так мастерски умеет провоцировать мой сын.

В голосе королевы почувствовалась неприязнь, и это удивило Хаггердорн. Она вспомнила, как когда-то в голосе королевы всякий раз звучала нежность, стоило ей заговорить о принце Уэльском.

«Пожалуй, – подумала кроткая и миролюбивая Хаггердорн, – я очень кстати уезжаю на родину».

С принцем всегда было много неприятностей, и по мере того, как он рос, неприятности тоже росли, а теперь еще и другие мальчики достигли беспокойного возраста. Мадам фон Швелленбург всегда была такой дерзкой и требовательной! Ну, и вдобавок Его Величество король… Только самые близкие королеве люди осознавали, насколько она из-за него переживает, и были в курсе того, как странно он порой может себя вести.