Антон присел на корточки рядом, спиной закрывая от того, что происходило у входа в зал. Втянул голову в плечи и навис надо мной, прикрывая руками. Оружие сильно давило в живот.

Снова пальба.

Он не остановится.

Я крепко зажмурилась, сдерживая слезы. Скупые, отчаянные, так плачут, по капле выдавливая боль.

Передышка. Снова пальба.

Мужчины, раззадоренные запахом крови и скорой расправы, штурмовали зал. Эмиль проорал что-то, махнул рукой, требуя идти внутрь. Даже перспектива поймать пулю не могла его остановить.

Прикрываясь друг другом, они цепочкой стянулись к входу, и в следующую минуту бросились в зал.

Я попыталась выглянуть из-за Антона.

— Осторожно! — он прикрыл меня собой.

Стрельба оглушила — их встретили огнем. Эмиль заставил их прорваться, но кажется, удалось это не всем. Когда все стихло, я сбросила с себя руки Антона, и встала, глотая соленые слезы.

Возможно, мне показалось, но…

Окровавленная рука, схватившаяся за створку двери, доказала, что нет. Оставляя на ржавом металле кровавые отпечатки и используя «винторез», как упор, Андрей безуспешно пытался подняться. Перевернулся, скалясь от боли, и увидел меня.

— Дина, — прохрипел он. — Не подходи.

От шока у меня закружилась голова.

Крови не слишком много, но она была густой, темно-красной. Меня замутило. Рубашка прилипла к боку и животу, напитываясь, но я не смогла разобрать, куда ранило. Эмиль гнал его первым, вот и нарвался на пулю.

Он перекатился на бок, задержал дыхание, как перед рывком, и все-таки встал, опираясь на винтовку. Одержимый местью, как и мой муж, он зажал рану и скрылся в зале.

Стало тихо. Нездоровая тишина. Воздух, пропитанный кровью и запахом металла, звенел от напряжения.

Ни стрельбы, ни криков.

Я подошла к дверям и остановилась на пороге. Оглушенная долгой пальбой, с онемевшими от стресса нервными окончаниями, я оцепенела от ужасной картины.

Зал заливал зыбкий свет, разогнав темноту по углам.

Первыми в глаза бросились трупы. Удивительно, какими пугающими и нелепыми одновременно выглядят покойники. Один застыл совсем рядом. Я взглянула в молодое, удивленное лицо — приоткрытый рот, слегка втянутые щеки, он что-то хотел спросить перед смертью. Дэн. Это от него я получила страшный удар в висок. На лбу аккуратное пулевое отверстие. Судя по очертаниям черепа и темной густой луже под головой, там не хватало большого фрагмента.

Почти все, кто был с Ильей, погибли.

В живых после перестрелки он остался один и сейчас умирал в одиночестве, окруженный врагами. Андрей и Эмиль удавливали его на полу.

Люди Эмиля наблюдали, но не вмешивались в убийство. Хотя, если называть вещи своими именами, я бы сказала, что это казнь.

Израненные, изможденные, они душили его с необычайной яростью. Хрипели, затягивая удавку, похожую на толстый провод, оказавшийся под рукой.

Сильное и гибкое тело Андрея напряглось до последнего мускула, он терял кровь, взмок, но не отпускал, как вцепившийся бульдог. Мышцы Эмиля вздулись буграми. Он стиснул зубы, желваки подчеркнули впалые щеки и напряженную линию челюсти.

Сплетенные в страшной борьбе тела на полу, сипящие звуки и красное лицо Ильи так ударили по нервам, что я пошатнулась от волнения.

Илья шарил рукой по горлу, пытаясь зацепить и ослабить петлю. Дергался всем телом, но его прижали к полу. Эмиль надавил плечом, Андрей обхватил ногами, мужчины методично удавливали его.

— Сдохни, — Эмиль тяжело дышал, воздух со свистом проходил сквозь зубы.

Но Илья цеплялся и цеплялся за жизнь. Даже вдвоем им не хватало сил довести дело до конца.

Я подошла легким, немного неуверенным шагом. Наклонилась, приподняв брови и испуганно открыв рот. Волосы свесились по сторонам головы почти до пола.

Я пыталась заглянуть ему в глаза — меня влек его взгляд. Черный, полный ненависти… Илья умирал мучительно, глаза лезли из орбит, но смотрел он прямо на меня. Вблизи от него пахло потом. И теперь я узнала этот острый, мерзкий запах — его наутро с меня смыл Эмиль, когда привез домой изнасилованной и уже замужней. Дрожащей рукой я пошарила в вырезе рубашки и сорвала медальон.

Глаза Ильи потеряли выражение. Надеюсь, в мутной пелене ускользающего сознания, мое лицо стало последним, что он увидел.

Я привстала и вытащила из-за пояса пистолет.

Они слишком долго возятся, а времени совсем нет.

Стремясь, чтобы дистанция была минимальной — я не доверяла своей меткости — я направила ствол ему в голову. Глаза Ильи закатывались, он попытался что-то сказать, а мне было плевать, что.

Я нажала на спуск и пистолет дернуло. Пуля ушла под правый глаз, мгновенно оборвав борьбу. Илья откинулся назад, обмяк, руки свалились с удавки.

Они вздрогнули от выстрела, но не остановились. Наоборот, крепче затянули петлю на шее мертвеца. Дергали его туда-сюда, как стервятники, дай волю — и труп бы разорвали.

— Он мертв, — я опустила оружие.

Хотелось смеяться и плакать одновременно. Это выходили эмоции, которые я давила. Мертв! Я никогда не узнаю, что Илья кричал мне — почти замученной в том подвале. Но этот ублюдок мертв и отныне я увижу его только в кошмарах.

— Хватит! — закричала я.

Зрелище, когда они не могут остановиться и душат труп, было отвратительным.

— Господин Кац, — мне на помощь пришел Антон. — Надо быстро убрать все и сваливать, вы слышите?

Эмиль, наконец, бросил труп, и устало привстал, упираясь в пол. Он дышал, как после тяжелой работы, на ладони осталась красная борозда. Стер кровь с глаза и обернулся. Глазное яблоко было цело, только покрыто багровой сетью кровоизлияний.

Он пытался прийти в себя, осмыслить происходящее. Мой муж был похож на солдата, вокруг которого рвались снаряды и вдруг ему сказали, что войне конец.

Взгляд скользнул по залу: устлавшим пол убитым, Андрею, который тоже бросил удавку и скорчился на боку, пережидая боль. Он закрыл глаза, зажимая рану, между пальцев сочилась кровь. Ему нужен врач… Хирург, и опытный.

Он улыбнулся сквозь боль.

— Опять меня не послушалась, — прошептал Андрей.

— Господин Кац!

Эмиль не слышал. Он не замечал ничего, погрузившись в себя. Наверное, я должна была броситься мужу на шею. Так стремилась к нему, мечтала спасти… Выгрызала свое счастье зубами, как он когда-то выгрыз меня у толпы. Но это не он истекал сейчас кровью.

Медальон вывалился из руки в грязь, а вслед за ним и пистолет. Только когда я прошла мимо и опустилась рядом с Андреем, у мужа во взгляде появилась осмысленность. Он пристально следил за нами, по-звериному сощурив глаза.