беззвучном. А я уж думал, система самоуничтожения пластины решила сделать во мне непредусмотренную изготовителем дырку.

Звонил Пельштейн.

— Что, всё посбивали злыдни местные? — вместо здравствуйте, тихонько сказал ему.

— Ты откуда знаешь? Нет, последняя партия смогла произвести облёт и съёмку. Но вообще странно, кланов тут быть не должно, но нападавшие вполне себе люди.

— Не сказать, чтоб совсем люди. Через сколько Мозг и Цезарь Август встают с кроватки? Можешь их разбудить?

— Могу, но не стану. Леонид Юрьевич, у нас много-много дел, практически каждый день война, которая постоянно меняет свои очертания, а ты со своими странными бродягами. Да мало ли кто там на Трубном окопался⁈ Скорей всего, это твои, драугры всякие. У нас тут критически смещаются точки прорыва инсектоидов, каждая следующая смещается ближе к городу, обходят как раз с востока, с твоей стороны, закономерность не просчитывается. Но на фото точно гуманоиды, не насекомые. Могут это быть их союзники, вражеские лазутчики, предатели, которые готовят плацдарм?

— Ты поговорить любишь, а я нет. Думай сам. Насекомыми спецназ же там занимался? Не справляются?

— У них всё под контролем. Танкисты и специальные войска, только прокачка почти не идёт, убивают огнестрельным.

— Ладно, конец связи. Через пару часов всё равно наберу.

В раздражении сунул телефон в карман. Что я упускаю? Какая-то мысль не дает мне покоя.

Достал из инвентаря труп летуна. Этот покойник. Активировалпринудительное обращение. Успешно.

Только обратился он из фактически — мёртвого, был почти не отличим от зомби. Гуль, но глаза стеклянные, тупые. На своей единичке интеллекта он принял запрос в рабы и был немедленно помещён в карту. Изображение на карте — дебил с растопыренными руками, на плече сумка.

Могу попробовать укусить прислужника Маркуса. Но он гоблин, если не потерял личность, станет меня ненавидеть и пытаться убить, притом — вполне себе колдун, мало ли чего от меня ожидать. Опыт с тем колдуном из Армии конклава под стенами Левобазилия показывает, что не всё то золото что мной обращено в гуля. Пусть полежит. Ещё один — это игрок с отрубленной рукой, член команды Нёргал, без сознания. Тоже ни разу не друг.

Извлекаю, тело валится лицом вниз на щебёнку. Кусаю, система задумалась на долгие двадцать секунд, но принялась обращать его.

О, этот не умерший, обращение давалось ему тяжело, он даже пробовал орать. Заткнул ему рот куском куртки от «существо — конструкт».

На пробу укусил одного из убитых мной конструктов, получил сообщение «отказ, не системный запрет».

Интересно, впервые мне система сообщает о чем-то несистемном. А если распотрошённого?

Как ни странно, принудительное обращение сработало, только вот он тупой как воробушек, тут же принялся бродить и упал с насыпи. Бляха. Толку от него. Но опытным путём становится понятно, что вживление пластины в труп даёт некий конструкт, которые не царевна, не лягушка, а неведома зверушка. То есть система его не относила к живым, но и не относила к нежити. Покосился на однорукого, тот вовсю дёргался.

Вздохнул. Кто у нас тут специалист по третьему варианту существования материи, кроме живые и неживые? Вызвал Джима. Он спал, волосы всклокочены, половина лица покрыта чем-то чёрным вроде сажи.

— Телевизор сам сломался! — буркнул он, сердито и с шуршанием уселся на жопу и скрестил на груди руки.

— Посмотри туда.

— Ну, зомби-трупоед притащил несколько трупов и покопался во внутренностях, причём это я о тебе, если ты из-за своей природной тупости не догадываешься. Чем ты хотел меня удивить, извращенец?

— Джим, бляха. Вот это тебе ни о чём не говорит? — достал из кармана и подал ему пластину со сплетеньем проводов.

Секунду он смотрел, потом с шипением бросил и отпрыгнул назад на метр. Мелкие гоблинские глазки блистали гневом.

— Никогда так больше не делай, говорящий мертвец из низшей расы. Контрольная пластина даже не активная и даже не встроенная должным образом может здорово навредить.

— То есть ты знаешь, что это, Джимбо?

— Что такое система? Знаешь, кого система не любит?

— Просвети.

— Это будет твой второй заказ?

— Не будет. Хрен тебе. За лживую сказку от ржавого гоблина я своё желание не потрачу. Говори так или убирайся.

Гоблин сделал виноватое, чуть извиняющееся лицо и исчез во вспышке.

Чёрт. Я вообще не это имел ввиду, но он воспользовался буквальным разрешением свалить.

Вообще-то, как ни странно, но мастер побега из плена, звали его Карась, а на самом деле Айни Паллан из рода Рыболова, больше всего помнил и знал о хаоситах. В основном, он от них феерически драпал.

Система даёт возможности обменять энергию, поглощаемую при убийстве живых и не совсем существ и передаваемую самой системе в обмен на индивидуальное развитие и всяческую трансформацию. Так называемые хаоситы, это не сторонники политики хаоса, анархии, бардака или, космического мусора. Скорее они пробуют с переменным успехом объегоривать и обгайдаривать систему, пользуясь багами и ошибками, в ней же и заложенными. И, с одной стороны, выйдя за «рамки системы», они быстрее возвышаются, развиваются, выкинув «посредника», а с другой — система такие выходки откровенно не любит. Пример — неснимаемое задание на убийство каждого регионального адепта Бога машин, который пытается систему нагреть и использовать в своих шкурных интересах.

Конструкт — вне классификации системы, толстый намёк на присутствие здесь этого парня.

Развернувшись, я обнаружил что «однорукий», тяжело дышит и с трудом держит оставшейся рукой меч, подобранный, кстати, с трупов-конструктов. Пришёл в себя, значит.

Глава 21

Такой себе дипломат

— Помнится, ты демонстрировал умение создавать порталы? — мой противник стал ещё больше разгневан тем, что я не воспринимаю его всерьёз.

Инициирован поединок. Условия — до смерти. Принять: Да/Нет.

Стойка у него кривая, косая, неуверенная, стиль «пьяный Джонни Депп».

Палаш.

Игнорирую сообщение. Два шага навстречу, он уверенно и быстро пытается ударить меня клинком по клинку и одновременно шагнуть в сторону и ближе, чтобы я оказался в зоне поражения.

Обманным движением в последний миг смещаю палаш так, что его замах проходится впустую, легким движением перехватываю инерцию его оружия, оказываясь сбоку, прижимаю его меч к нему же, одновременно, хватаю противника за воротник, левой ногой делаю подсечку и увесисто швыряю на щебёнку.

Он падает, стонет от обиды и разочарования. Пора кончать этот цирк. Ударом ноги, не по-рыцарски, вышибаю его меч, вторым ударом луплю по рёбрам, хватаю, рывком поднимаю на ноги. В его глазах мелькнуло удивление от той силы, с которой я действую.

— Итак, вот тебе запрос в карту раба. Принимай или пущу тебя на опыт.

— Но божественная возлюбленная моя!

— Придурок