Наступившее утро показало, что все победы дались японскому флоту немалой кровью. Так на борт «Аскольда», вернувшегося к месту гибели «Ростислава», со встреченных по пути шлюпок или просто из воды подняли три десятка японских моряков аж с трех истребителей. Еще два сильно поврежденных были обнаружены дрейфующими ковыляющим вслед за главными силами «Медновским песцом» и пущены на дно, пусть пограничный крейсер и получил от их огня новые повреждения. Он же впоследствии обнаружил и принял на борт всех уцелевших с «Наездника», которых набралось аж сто семьдесят три человека. Все они в уцелевшие шлюпки, конечно, не поместились, но спасательных кругов, жилетов и деревянных обломков оказалось достаточно, чтобы почти сотня человек смогла продержаться в течение нескольких часов на воде до прихода помощи. А вот с погибшего пограничника спасшихся обнаружилось всего девятнадцать человек. Слишком уж быстро он утонул, так что никто из находившихся во внутренних отсеках выбраться наружу не успел. Но как можно было догадаться, наибольшие потери в экипаже пришлись на долю уменьшенной версии «Полтавы». Пусть корабль и тонул относительно медленно, слишком многие оказались в ловушке, будучи отрезанными от путей наверх затопленными или затапливаемыми отсеками. Потому из шести сотен человек экипажа, утром были обнаружены только двести семьдесят семь. Так из всей 2-й бригады броненосцев сохранился лишь раскуроченный «Император Александр II», точно также как из всей 6-й бригады крейсеров обратно в Дальний, в конечном итоге, вернулся натыкавшийся лишь на пароходы нейтралов «Жемчуг». Экипажи остальных же оказались более расторопными в своих поисках и, выполняя приказ командующего, обеспечили прорыв ведомых миноносных кораблей, заплатив за их успехи самую высокую цену. А спустя несколько дней выяснилось, что далеко не все успехи русских миноносников оказались желанными, не только для Тихоокеанского флота, но и для всей Российской империи в целом.

Конечно, уцелевшие члены экипажей двух ушедших в эту ночь на дно английских крейсеров 3-го класса, что по официальной версии присматривали тогда за судами под английским торговым флагом, впоследствии не смогли точно показать, какие именно русские корабли атаковали их, отделавшись общими фразами о замеченных в лучах света прожекторов Андреевских флагах. Но английскому обществу хватило и этого. Тут же по всему миру оказалась поднята волна возмущений по поводу варварских действий русских, нарушивших все возможные морские законы, а в воды Балтики уже спустя две недели принялась втягиваться английская эскадра в два десятка вымпелов. Одновременно с этим началось блокирование в Средиземном и Красном морях малочисленных русских кораблей, командирам которых в ультимативной форме было предъявлено требование оставаться на якорях близ Пороса и Асэба соответственно. Что уж было говорить про те слова, что были услышаны офицерами русских рейдеров находившихся в дальневосточных водах. Ведь не на пустом месте началось сражение между русской «Славой» и английским «Пауэрфулом», весьма быстро закончившееся взрывом последнего, что стало причиной начала натуральной загонной охоты на русские крейсера.

Так две из числа наиболее сильных и влиятельных стран мира оказались на грани войны, но от одной мысли о возможности начала оной более всего тряслись не в Лондоне или Санкт-Петербурге, а в Париже, где совершенно не желали начинать выполнять свои союзнические обязательства перед Российской империей. Слишком уж мощный флот имела Великобритания, тягаться с которым в одиночку французам было не с руки. Те же невеликие силы Российского Императорского Флота, что удалось выдвинуть из Кронштадта навстречу английской эскадре, в силу своей малочисленности никак не могли повлиять на расклад сил в Европе. Так хитрым и расчетливым островитянам удалось создать все условия для приостановления боевых действий в целях вытаскивания из ямы своего азиатского ставленника, в которую тот ухнул, оставшись по итогам «Второго сражения в Желтом море» всего с двумя эскадренными броненосцами и одним броненосным крейсером против куда более многочисленного и целого Тихоокеанского флота русских.

Пусть никаких разговоров о заключении мира или даже перемирия между Россией и Японией не велось вовсе, всякие боевые действия и даже шевеления армий и флотов прекратились до разрешения возникшего кризиса, что дало японцам столь необходимое время для получения сотен тысяч тонн всевозможных необходимых задыхающейся экономике ресурсов, налаживания снабжения находящейся на континенте армии, и, конечно же, для достройки и ввода в строй «Цукубы» с «Ибуки», не говоря уже о получении из САСШ столь давно ожидаемой «посылки». Заодно по всей России заполыхал раздуваемый огромными денежными вливаниями «пожар революции», что привело к почти полной остановке всех мало-мальски значимых предприятий и забастовке железнодорожников. И если бы не ведшаяся многие годы предварительная подготовка к войне, все оказавшиеся в Маньчжурии русские войска грозили оказаться в полной изоляции без снабжения столь потребными продуктами питания, боеприпасами, фуражом, обмундированием и целым перечнем прочих средств, что были необходимы любым армии или флоту даже в мирное время.

Романов Николай Александрович пребывал в пресквернейшем настроении. Нет. Не так. Император всероссийский находился в бешенстве! Да. Именно так. Именно подобной фразой можно было охарактеризовать выражение лица монарха, что проявилось, стоило ему ознакомиться с ультиматумом, предъявленным сэром Чарльзом Хардингтоном, лишь недавно занявшим должность посла Великобритании в Российской империи. Мало того, что англичане самым наглым образом следили за всеми русскими кораблями, впоследствии передавая эту информацию японцам, и даже начали выделять в охрану идущим в Японию конвоям транспортных судов свои крейсера, что всячески препятствовали русским рейдерам, едва ли не кидаясь на них в попытках нанести таранный удар, так еще теперь они нашли в себе наглость обвинить моряков Российского Императорского Флота в пиратских действиях и потребовали выдать всех повинных в гибели английских кораблей и моряков для придания их суду. Особенно остро складывалась ситуация со «Славой», на охоту за которой, как сообщила разведка, англичане отправили все 4 своих мощнейших броненосных крейсера типа «Дрейк», каждый из которых по водоизмещению превосходил практически любой русский эскадренный броненосец.

Подобное язык не поворачивался назвать даже броском перчатки в лицо. Это был самый натуральный бандитский удар ногой в пах, ответить на который жертва нападения хоть и могла, причем, весьма неслабо, но в складывающихся обстоятельствах не имела никакого права, дабы не оказаться втянутой в новую войну, к которой Россия совершенно не была готова. Если уж для противостояния небольшой и откровенно посредственной в военном отношении Японской империи пришлось готовить всю страну в течение едва ли не десяти лет, то что уж было говорить о количестве ресурсов потребных России для того, чтобы схлестнуться, вдобавок, еще и с англичанами. Слишком сильной являлась зависимость едва ли не всех сфер жизни Российской империи от торговых, финансовых и политических связей с Великобританией. И порвать их все в одночасье, виделось невозможным. Но и просто так взять и утереться, тоже ни в коем случае было нельзя. Тем более что, исходя из текста ноты, озвученные английским послом требования являлись лишь первым шагом в ответной реакции Лондона и в дальнейшем стоило ожидать куда более сильного давления по абсолютно всем фронтам… на радость немцам. Да, да! Более всего от складывающейся ситуации выигрывали даже не японцы, а именно немцы. Что, естественно, не могли не понимать в Великобритании. И во Франции. И в Японии. И вообще во всех странах как-либо влияющих на общемировую политику. Ведь не воспользоваться столь удачным моментом, кайзер никак не мог. Разве что оставалось понять, в какую сторону склонится Германия — начнет шантажировать своего великого соседа или же, наоборот, примется помогать ему во всем ради улучшения отношений. Однако, полагаться на случай и волю германского кайзера в этом вопросе никто из политических и экономических мировых лидеров уж точно не собирался. Потому на сцену была выпущена ее величество, дипломатия.