— Я бы тоже хотела что-то доказать, — тихо произнесла она, но никто из подруг не стал перебивать или требовать продолжения. Милред набрала воздуха в грудь и выдохнула: — Я единственная дочь графа ван Темпф. Любимая дочь. Но я бастард. Грязный ребенок любовницы.

Эти слова сорвались с ее губ с таким трудом, что девушка зажмурилась от ужаса. Но ничего не произошло после ее признания.

Не рухнул потолок, не начался огненный дождь за окном. Ее признание ничего не изменило в окружающей среде.

Только две подруги зашевелились. Табита обняла Мили, а Гвин ободряюще похлопала ее по спине.

И этого было достаточно. Этого было больше, чем достаточно.

Они еще несколько мгновений посидели в тишине, думая каждая о своем. А потом Валькирия поднялась на ноги.

— Все это отлично, да только сегодня все же надо поспать. А то утро наступило.

Милред резко повернулась к окну и с удивлением увидела поднимающееся над академией Грискор солнце.

Действительно, ночь, которую они все пережили, уже закончилась. И надо было бы отдохнуть.

Все же хорошо, что сегодня выходной. Не нужно идти на лекции, не надо страшиться того, что можно проспать какое-то занятие. У Милред ван Темпф было так легко на душе.

И вовсе не из-за учебы.

Она посмотрела на подруг и рассмеялась.

Несмотря на все проблемы, они смогли довериться друг другу. И от этого охватывало какое-то невероятное умиротворение. У нее всего раз было такое же состояние. Всего один раз.

***

Ей было пятнадцать. Над садом, высаженным вокруг фамильного имения ван Темпф, плыли большие кучерявые облака. Солнце пряталось за ними, лишь изредка поглядывая на мир.

Милред шла под руку с высоким худощавым мужчиной. Его темные волосы только-только начали покрываться инеем седины. От улыбки на его щеках проступали ямочки. Но именно сегодня Милред с ужасом поняла, что эти ямочки постепенно становятся глубокими морщинами, которые уже начали появляться на лице отца.

Со стороны они, наверное, выглядели очень элегантно. Лорд ван Темпф в светло-сером костюме и светло-голубой рубашке с жабо. И Милред, которая будто бы специально в этот день с помощью тетушки Зорки выбрала нежно-фиалковое платье с длинными узкими рукавами. Когда выглядывало солнце, ткань осветлялась еще больше, становясь голубой.

— И ты хочешь поступать? — отец улыбался, шел медленно, опираясь на руку дочери.

— Очень, — честно отозвалась девушка, чувствуя себя сейчас воздушной и солнечной. Будто не шла она по дорожкам сада, а парила над деревьями в облаках. — Я очень благодарна вам за тех учителей, что вы сюда пригласили…

Милред запнулась, не зная, как донести свою мысль правильно.

Ей очень нравился этот дом. Нравилось вот так гулять с отцом по саду, говорить о всяких мелочах и глупостях. Девушка обожала тетушку Зорку, которую не захотела отпускать после своего взросления. Долго уговаривала отца, и тот дал разрешение нянюшке остаться.

Но близость Лолы ван Темпф ее страшила.

Нет, мачеха больше не позволяла себе грубостей. Но временами такими взглядами награждала грязное дитя, что той хотелось провалиться сквозь землю.

— Я понимаю, Мили, — отец рассеял все ее сомнения одним предложением и остановился. Дочь сделала еще один шаг, прежде чем замереть. — И я не против того, чтобы ты отправилась обучаться в одну из академий. Осталось только выбрать, в какую именно ты бы хотела поступить. Столичная тут поблизости. Ты сможешь на выходных возвращаться домой.

Лорд ван Темпф прищурился и поймал взгляд единственного ребенка, а потом качнул головой, будто прочитав ее мысли:

— Нет, ты хочешь именно уехать. Я прав?

— Отец! — Милред схватила его руку и сжала в своих ладонях. — Я вас люблю всем сердцем. Буду ужасно скучать, но…

— Тогда, может быть, академия Грискор? — предложил лорд ван Темпф. Тепло из его взгляда никуда не исчезло. Папа на нее не обиделся за такое решение. — Что скажешь?

Милред затихла, вспоминая все, что читала о ней.

Да, неблизко. Но и не так далеко, как третье учебное заведение. Там меньше шансов встретить всех тех, кого Милред видела за свою жизнь в столице.

— Хорошо, я бы хотела там учиться, — кивнула девушка. А потом наклонилась и поцеловала руку отца. — Спасибо вам.

— Мили, — укорил ее папа. — Незачем так делать, мы ровня.

Она виновато улыбнулась. Но именно этот жест у девушки ассоциировался с благодарностью и преданностью. И ей очень хотелось показать эти чувства родному отцу.

— Нужно возвращаться, — с сожалением произнес лорд ван Темпф, бросая взгляд на темные стены.

Там его ждали дела, заботы и жена, которая уже многие годы не могла понести ребенка. И оттого терпела грязное дитя.

— Спасибо вам еще раз, отец!

Милред была рада, что он понял ее. И принял этот выбор.

Так будет лучше всем. И ей, и ему, и Лоле ван Темпф.

Мужчина погладил дочь по щеке, а потом предложил локоть и повел в дом.

И так легко ей было в тот день. Так хорошо.

Это чувство надолго запомнилось девушке.

***

И только сегодня она вновь ощутила его.

Чувство, когда все внутренние демоны отступают. А на смену им приходит безграничное счастье. И нет никаких мыслей о том, что будет завтра.

Завтра будет завтра. И до него еще надо дожить.

Милред легла в кровать, несмотря на то, что ночь уже закончилась. Повернулась лицом к стене и запустила руку под подушку.

Ее пальцы коснулись шероховатого тканевого бока. Бока маленькой детской игрушки. Много раз зашитой и залатанной.

Милред сжала в руке синего пегаса и уснула с улыбкой на губах.

Табита лежала в кровати не в силах уснуть. Она чувствовала в себе сейчас столько силы, сколько никогда в ней не было. Да еще и этот браслет на руке раздражал. Он не давил и не стягивал кожу. Но само его наличие…

Девушка перевернулась на другой бок, открыла глаза и встретилась взглядом с Гвин Умильтен.

Подруга тоже не спала.

— Ты же нам не все рассказала, — неожиданно произнесла она одними губами.

«Видит меня насквозь», — подумала Таби и закатила глаза.

А потом вздохнула и села, тихо убрав в сторону одеяло.

За окном началось настоящее утро. И только Милред в их комнате тихо посапывала, спрятавшись от мира с головой под одеялом.

— Не все, — не стала лгать она. — Но остальное не моя тайна.

Валькирия несколько мгновений молчала, а потом коротко кивнула, будто принимая решение подруги.