все равно. Здесь нас отныне тысячи тысяч. Мы сплотились — селенье к селенью, плечо к плечу, мы взяли в кольцо этот гигантский город, который некогда презирал нас и отворачивался от нас, как от конского помета. Мы же должны превратить его в селение людей, поющих песни и гимны всех четырех сторон нашего света, в город счастья, где каждому найдется работа по душе, в город, которому незнакомы ненависть и злоба и который чист, как снега на гребнях богов-утесов, куда не может доползти трупный запах зла. Да будет так, ибо так и должно быть, отче наш, так и должно быть во имя твое, — имя, накрывшее мир каскадом светящихся вод, озаривших нам душу и путь!Покойся в мире и жди, отче, вслушиваясь и вглядываясь в нас. Видишь — я восстал, и мне хорошо. Я пою твою песню, я танцую твой танец. Я научился наречью кастильцев, я проник в тайну колеса и машины, и вместе со мной растет твое имя, и потомки пришельцев обращаются к тебе и слушают тебя[219] с почтением, как опытного воина, с благоговением смотрят они на тебя, как на огонь, в котором, сгорая, прозреваешь. Заря не за горами. Я слышал, будто в других народах и землях бывшие рабы стали орлами     и кондорами. Спи спокойно, Амару! Мы дойдем до высот, которые тебе даже и не снились, мы научимся ненавидеть сильнее, чем ты ненавидел, мы научимся любить крепче, чем ты когда-то умел, — любить любовью влюбленной голубки. Не тревожься за нас: вооружившись такой любовью и такой ненавистью, мы сумеем добиться того, что тебе оказалось не под силу. Ледяным озерам и черным ущельям, синей мухе, предсказующей смерть, и луне, и земле, и звездам, и человеческому сердцу, такому сильному и такому слабому, — всему, что есть на белом свете: и тому, что дышит, и тому, что дышать не умеет, и человеку, и голубю, и песку, и камню, — всему мы подарим радость и свет. И священная смерть будет бродить по нашему городу, а не летать, как стрела или пуля. Мир станет человеком, а человек — миром, по образу твоему, отче, и подобию.

Снизойди же на землю, Богозмей, насыть меня своим дыханием, возложи свои руки на незримую ткань, спеленавшую мне сердце. Одари меня силой, возлюбленный отче.

КУБЕ

Перевод с испанского С. Гончаренко

Чтобы добраться до близкой       и ослепительной Кубы, мне пришлось пройти, проехать и облететь почти полсвета. Виною тому те, у кого вместо сердца — пачка долларов, треклятые ненавистники всего человеческого. И все-таки им не под силу разрушить мост, ведущий к тебе, о светлый народ, влюбленный в Человека. Я лечу к тебе на крыльях орла-самолета, не знающего усталости. Подо мной проплывают снежные горы, и сверкающие вершины кажутся мне великанами, взявшимися за руки. Великаны — это народы, а каждый народ олицетворен в настоящем Человеке. И вот, пересекая бескрайние моря,  паря над робкими цветами и листьями, над снежными бутонами гор, над сумрачными тропами тропической чащи, где цветут деревья жизни и смерти, я приближаюсь к тебе, народ, влюбленный в Человека, народ, одаривший Человека светом, народ, одаривший Человека свободой, народ любимой Кубы. В чреве орла-самолета уже звучит, Куба, твой голос, голос державы, населенной поэтами и учителями; звучат слова, вдохновленные верой в тебя, верой, высокой, как солнце.