у Маши было двоякое мнение. С одной стороны, после полугодового обитания в практически первобытных условиях, хотелось приобщиться к благам какой-никакой цивилизации. С другой стороны, Маша, как наверняка и ее товарищи, успела прикипеть душой к ставшему родным холму. Ведь в строительство дома было вложено столько труда! И что теперь, взять и все вот так вот просто бросить? А когда они с Зоей поняли, что беременны, то втайне от парней мечтали, как их детишки будут бегать по холму или кататься на Малыше, оглашая окрестности радостными криками. Правда, Зойка идею с катанием детей на черепахоголовом питомце не одобряла. После того, как тот приволок окровавленную тушу размерами в два раза большую, чем он сам и сожрал ее без остатка, злобно шипя на пытавшихся подойти людей, Зоя боялась его пробуждения после зимней спячки, предполагая, что в звереныше могут проснуться инстинкты взрослого хищника, и, как знать, не посчитает ли он вскормивших его людей за лакомую дичь?

Кстати, делегаты, узнав о прирученном Малыше, необычайно возбудились. Они долго заставляли Машу описывать внешность питомца, которого называли тираном. Потом долго расспрашивали обо всех подробностях приручения. Словоохотливая девушка вспомнила все, что знала о дрессировке собак и, опуская тот факт, что Малыш сам буквально навязался людям в питомцы, выдала казимирам такой ворох информации, в котором и сама вскоре запуталась. Когда те начали указывать на несоответствие одних ее утверждений с другими, она только пожимала плечами с невинной улыбкой, мол, а что вы от меня хотите, я же девочка.

В конце концов, с нее взяли обещание никому не рассказывать о приручении тирана и выпроводили из совещательного зала Верхней Палаты Сейма. До того такое же обещание она дала по поводу золотых россыпей. от Тоськи по секрету пришелица узнала, что Пану Вадиму поручено ограничить общение гостьи только кругом его семьи, с которыми так же следовало провести строгую беседу на тему конфиденциальности.

С Тоськой Маша сдружилась. Да и как иначе, если жила в ее доме, ночевала с ней в одной светелке. Немало ночей провели они в беседах о своем девичьем. Оставалось только удивляться, как Тоська, проговорив с гостьей почти до рассвета, вставала с зарей и шла управляться со скотиной, не доверяя эту заботу бестолковым смердам.

И надо сказать, общение с пришелицей пошло дочке панаДзенько на пользу. Сей факт отметили все окружающие и в первую очередь родители Тоськи. А началось все с того, что однажды, проникнувшись к Марии почти сестринскими чувствами, девушка вдруг всплакнула у нее на плече, сетуя на злодейку-судьбинушку, наделившую ее такой некрасивой внешностью, из-за которой ей суждено остаться старой девой. Расчувствовавшаяся Маша всплакнула было тоже, но потом встряхнулась сама, встряхнула плачущую подругу и заявила, мол, некрасивых женщин не бывает, бывают женщины, которые не умеют себя подать.

- Как это? – вытирая ладошками слезы, уставилась на нее Тоська.

- Короче так, - подняла вверх указательный палец Маша, - завтра я беру над тобой шефство!

- Что берешь? – глянула на потолок над собой несчастная девушка.

- Завтра узнаешь.

Утром, едва открыв глаза, гостья вспомнила о данном с вечера обещании. С полчаса еще она лежала, обдумывая план превращения чудовища в красавицу. Наконец встала и побежала во двор, где Тоська как обычно хлопотала по хозяйству. Начать Маша решила с походки и умения держать фигуру, и в первый же день устроила панночке такую муштру, что та серьезно призадумалась, а нужна ли ей та красота, ежели некрасивой жить намного спокойнее и привычней.

- Да е-мое! – возмущенно взмахивала руками самопровозглашенный инструктор. – Тось, ну как ты ходишь? Ты девочка, или таджик на стройке? Ты зачем так пятками колотишь, что аж земля вздрагивает? Может, ты двор под укладку тротуарной плитки утрамбовываешь? Нет? Ну, так шагай легко, носочек тяни. Смотри на меня. Вот так вот, поняла? Пройдись… Не ну, так-то задом вилять не надо. Я понимаю, что ты хочешь замуж, но зачем же так откровенно это показывать? И не сутулься. Ну, вот чего ты руки опустила, будто ведра с водой несешь?

- Дык я же… - Тоська продемонстрировала бадейки, в которых как раз несла пойло поросятам.

- Ну и что? – Маша подозвала пытавшегося прошмыгнуть мимо смерда, приказала ему забрать у Тоськи бадейки и тащить по месту назначения. После чего указала на него подопечной: - Ну, Видишь? Вот и ты так же ходишь. Как считаешь, приятно потенциальному жениху видеть такую походку?

- Дык, меня же здесь никто не видит…

- Запомни раз и навсегда, милая моя, прежде чем начать нравиться, кому бы то ни было, надо для начала нравится самой себе. Нравишься ты себе с такими вот оттянутыми руками?

- Я себе вообще никакой не нравлюсь, - потупилась девушка.

- Вот! Подняла вверх указательный палец наставница. – В этом корень твоих проблем! Начни нравиться себе самой, и люди потянутся к тебе. Понятно?

В ответ Тоська неопределенно пожала плечами и еще больше ссутулилась.

- Да не унывай ты, Тось, - обняла ее пришелица. – Я даже Малыша заставила понравиться моим друзьям. А ты-то всяко его симпатичнее.

Разумеется, только походкой и осанкой уроки красоты не ограничились. Одним из параллельных шагов была смена стиля одежды. Маша заставила подопытную снять замызганную мешковатую одежку и продемонстрировать свои лучшие наряды. – М-да-а… - скептически покачала она головой. – А кроме мешков с рукавами и дыркой для головы у тебя что-нибудь есть? Нет? Ну ничего, будем работать с имеющимся материалом. Надеюсь, швея или портной в вашей…кх-м… столице найдется?

Оказалось, Тоська сама мастерица на все руки. У нее одинаково ловко получалось и серп отбить тяжелым молотком, и дырку в платье заштопать так, что и самый придирчивый взгляд не разглядит, где была прореха. Маша только успевала указывать девушке, где следует подшить, где ушить, где приталить, а где расширить. Несколько часов увлекательной работы, и из бесформенного мешка получилось более чем приличное приталенное платье со стильным воротником-стоечкой и небольшим декольте. Кожаные накладки на плечи в виде погон и кожаный же пояс довершили дело. Вот только ни одни имеющиеся у девушки башмаки не шли под такое платье. Но тут выручила пани Фрида. Она, как только увидела дочь в таком платье, сразу принесла свои красные сапожки на небольшом каблучке, кои надевала в