В трапезной Маша продолжила повествование. Видя, как увлеченно беседуют девушки, Фрида погнала мужа и удалилась сама, дабы не смущать лишним присутствием перспективную невестку. Лишь, наблюдая из-за двери в щелочку, иногда подсылала сенную девку, чтобы та подлила компота, подложила снеди или убрала грязную посуду.

А Тоська уже и забыла, что пришелица вроде бы предназначалась в невесты Войке. Тем более, что теперь знала об истинном отце будущего ребенка гостьи. Она до глубины души прониклась историей любви Марийки и отважного Михаила, храбро сражавшегося с некими мохнатыми крокодилами и прочими монстрами. Слушая рассказ гостьи, девушка представляла себя на ее месте. При этом Михаил виделся ей тем самым сказочным принцем. Только теперь принц не парил в небесах на белом карване с алыми парусами, а плыл среди бушующих волн на белоснежной резиновой лодке с алыми веслами. Как лодка могла быть резиновой, Тоська не понимала, но, как говорится, у людей, не знающих счета золоту., свои причуды.

Когда за пришелицей прибыли гонцы из замка, девушки уже переместились в Тоськину светелку. Встретившая гонцов Фрида дала им от ворот поворот со словами, что бедная девушка измученная долгой дорогой спит беспробудным сном. Те уехали, но вскоре вернулись, дабы предупредить, чтобы завтра к полудню пришелица была готова предстать перед делегатами Верхней палаты.

А Машу после долгожданной горячей ванны и сытной трапезы действительно клонило в сон. Видя любопытство и искреннее участие Тоськи, она из последних сил старалась не смежить веки, продолжая повествование. Однако не выдержала и, в конце концов, что называется, клюнула носом. Спохватившаяся хозяйка светелки быстро расстелила кровать, взбила перину и подушки, и уложила гостью спать. А сама долго сидела подле кровати, подперев ладошкой подбородок, прокручивая в памяти и переживая услышанную историю.

Утром чуть свет, управившись с поросятами, Тоська встретила во дворе отца. Пан Дзенько привлек к себе дочь и потребовал, чтобы та рассказала все, что узнала о пришелице. Понятно, что за раз всего рассказать было невозможно, потому девушка сразу начала с того, что по ее мнению должно было в первую очередь заинтересовать родителя. А именно о россыпях золотых самородков в овраге, близ которого поселились пришельцы из другого мира. И она не ошиблась. Все остальное сразу показалось пану делегату Нижней Палаты Сейма мелким и незначительным. Заглянув для верности в светелку дочери и действительно увидев на запястье спящей Марии массивный золотой браслет, он некоторое время размышлял. Будучи от природы благоразумным, пан Дзенько понимал, что пытаться в одиночку употребить такой золотой пирог – почти наверняка порвать рот ашни до самой задницы. А потому направился к делегату Верхней Палаты пану Поросяцкому.

Росская равнина

Крепостная стена еще издали напомнила Сергею что-то знакомое. Собранная из четырехметровых бревен, она имела выступающий наружу двухметровый навес, поддерживаемый стоявшими метрах в трех друг от друга столбами. Пока парень гадал, что напоминает ему эта конструкция, Зоя вспомнила первой.

- У нас в городах так накрывают тротуары, если они проходят рядом с реставрируемыми или строящимися зданиями, чтобы ничто не падало на головы прохожих, - заявила девушка.

- Точно! – согласился парень. – Но кого и от чего предохраняет этот навес?

Привлеченный восклицаниями, ехавший рядом рос рассказал о назначении конструкции. Сергей с Зоей узнали, что в стародавние времена, когда в Росской равнине была всего одна община, в иную особо продолжительную зиму под стены приходили многочисленные волчьи стаи. Так как стены, представлявшие собой, по сути,просто высокий частокол, предназначались только для препятствия проникновения в селение зверья, а не для отражения долгой осады, то жителям сперва пришлось сделать внутренние помосты, с которых они стали бить волков из луков. Те уходить не пожелали, но сменили тактику. Днем они держались на недосягаемом для стрел расстоянии, а ночью возвращались под стены, пугая жителей одновременным воем многочисленных волчьих глоток. Но если бы серые хищники только выли. Пока одни волки развлекали росов заунывным пением, другие подкапывались под стены, одновременно в нескольких местах. Благодаря мягким зимам земля на равнине промерзала не более чем на пядь, и для мощных когтистых лап это не являлось серьезным препятствием. Конечно же, столбы частокола были глубоко вкопаны и надежно скреплены между собой, но кто знает, на что способны серые землекопы, если позволить им рыть беспрепятственно. Пришлось росам днем под охраной лучников закидывать камнями и землей вырытые ямы, а по ночам дежурить с факелами на стене.

Неизвестно, после первой ли такой осады, но росы построили наружный навес по всему периметру. Когда в одну из зим вновь пришла многочисленная стая, волков не стали отпугивать, а наоборот подманили, бросая под стену куски мяса. Дождавшись момента, когда хищники потеряют бдительность, росы сбросили сети, заранее подвешенные в местах, куда заманивали зверей. Лишь четверти удалось избежать участи пойманной дичи, но и этих счастливчиков сразу уполовинили меткие стрелы. Треть часа понадобилась спустившимся со стен и выбежавшим из ворот росам, чтобы разделаться с бьющейся в сетях рычащей и скулящей массой. Кололи и рубили, не заботясь о целостности шкур. Да и разве можно было в той свалке определить, куда наносить удар. Как оказалось позже, звери погибали не только от ударов топоров и рогатин, но и от зубов, взбесившихся от безнадеги сородичей. Всего в той бойне было убито более полутора сотен серых хищников. Учитывая, что община на тот момент не насчитывала и ста человек, победа была значительная. Да и шкурами люди обеспечили себя с запасом.

С тех пор росы и строят наружные навесы на своих крепостях. Хотя, на памяти ныне живущих, ни волчьей, ни иной другой осады не случалось. Зато бывало, таким способом удавалось поймать иного зверя, неосторожно приблизившегося к стене. Так однажды был пойман тигр-людоед. А самому рассказчику довелось сбрасывать сеть на стадо кабанов, невесть зачем надумавших порыться под крепостной стеной.

Пока попаданцы слушали роса, отряд подъехал к открытым воротам и начал втягиваться внутрь. Встретившая путников ребятня бежала рядом со вторыми санями и с восхищенным галдежом обсуждала размеры лежавших открытой смерзшейся массой рыбин. А торчавшая из общей массы голова полутора пудовой щуки, в открытую пасть которой иной малец мог, не