Помимо материальной выгоды это приносило и пользу иного плана. Надо думать, к сыну своей хозяйки педагоги относились снисходительнее, чем к другим ученикам и Лёня ходил в отличниках. Впрочем, «самым лучшим учеником» (как будут уверять впоследствии составители панегириков президенту) он не являлся.

Примечательная деталь: обучение в Чайкино велось на русском языке. В этом не было ничего странного. Черниговское Полесье – особый регион Украины. Украинский язык до недавнего времени там вообще не был распространен. Когда Кучма стал президентом, некий ушлый журналист, раньше других изготовившийся сочинять панегирик главе государства, поторопился на его малую родину. И с сожалением констатировал: «Мы ни от кого из поколения Леонида Даниловича и более молодых не услышали украинского языка».

Советские украинизаторы в затерянное среди лесов и болот Чайкино не добрались. Украинизировать село начали уже в период правления Леонида Даниловича. Но в 1950-е годы до этого было еще далеко. Будущий президент вполне успешно учился по-русски. Даже мечтал стать учителем русского языка и литературы.

Мечта имела в своей основе практический интерес. Лёне хотелось стать авторитетным человеком. Перед глазами постоянно находился пример соседа, директора школы. Тот пользовался в селе уважением и выделялся материальным достатком. «Мне бы так жить!», – не раз, наверное, подумывал мальчик.

Мать поддерживала амбиции сына. В СССР тогда обязательным являлось неполное среднее (семилетнее) образование. И Чайкинская школа была семилетней. По ее окончании большинство выпускников шли работать в колхоз. Или же поступали в училища, чтобы получить рабочую специальность. Но Леонида Прасковья Трофимовна отправила продолжать учебу в соседнее село, где была школа-десятилетка.

А спустя еще три года парень засобирался в университет.

Городов с университетами в стране насчитывалось достаточно, но ломать голову над выбором Лёне не приходилось. Под Днепропетровском, на железнодорожной станции жил и работал двоюродный брат матери, у которого на первое время можно было остановиться. К нему и поехал младший Кучма.

Добрался, перевел дух, отдохнул с дороги и направился подавать документы. Разыскивая приемную комиссию филологического факультета, он наткнулся на двух ребят. И те, узнав для чего он здесь, настойчиво принялись уговаривать паренька поступать на другой факультет – физико-технический.

Это было новое, недавно основанное отделение Днепропетровского университета. Как раз в том году туда планировали набрать особенно много студентов. Ребята, встретившиеся Кучме, вероятно, имели поручение вербовать абитуриентов. А, может быть, это были абитуриенты филфака, таким образом «устранявшие» конкурентов. Толком про физ-тех они ничего не знали, но сообщили главное: стипендия там в два с половиной раза выше, чем на других факультетах.

Устоять против такого аргумента Леонид не мог. В конце концов, он хотел быть учителем. А физики или литературы – для сел типа Чайкино большого значения не имело. Педагогических кадров там не хватало, один учитель часто преподавал совершенно разные предметы.

Только через два года Лёня узнал, что готовит его факультет не педагогов, а специалистов для оборонной промышленности. Но к тому времени это было уже неважно – детская мечта развеялась как-то сама собой.

Однокурсники вспоминали о студенте Кучме, как о простом парне, неконфликтном, легком в общении. А еще – как о любителе выпить. Надо полагать, к спиртному Лёня пристрастился рано. Мать, помимо прочих кулинарных занятий, гнала самогон, лучший в селе, о чем президент потом вспомнит с гордостью.

А вот учиться ему было трудно. Университет – не сельская школа. Кучма «заваливал» одну сессию за другой, обрастал «хвостами». Товарищи острили, что у доски Лёха соображает гораздо хуже, чем «на троих».

Донимали и материальные трудности. Какой бы сравнительно большой ни была стипендия, молодому человеку ее недоставало. Хотелось ведь и поесть, и выпить, да и одеться более-менее прилично.

Однако парень сумел найти выход. Как признавался потом Кучма-президент: «У студента было два пути получить лишнюю копейку: идти разгружать вагоны или писать пулю. Я предпочитал второе».

Игру в преферанс Леонид освоил в студенческом общежитии. Получалось у него неплохо. Вскоре Кучма наловчился обыгрывать товарищей, что приносило некоторый доход и позволяло свести концы с концами.

Мало-помалу наладилось и с учебой. Правдами-неправдами, а академзадолженность Лёня ликвидировал. Угроза отчисления на старших курсах над ним уже не висела. Хотя не стал он и отличником. Отличался Кучма другим.

Студенческая жизнь в Советском Союзе не ограничивалась учебным процессом и общежитием. Молодость предоставляет много возможностей для увлечений и развлечений. На физико-техническом факультете сформировалась лучшая в вузе волейбольная команда. Заслуженным признанием пользовались физтеховцы-яхтсмены. Славился факультет и устройством эстрадных вечеров в университетском клубе.

Только Кучма в этом не участвовал. Он пошел другим путем, подался в комсомольские активисты. Комсомольская деятельность способствовала карьере и помогала самоутвердиться. Не обладавший ни физической силой, ни остроумием, Лёня не всегда мог за себя постоять, достойно ответить на насмешку или оскорбление. Зато сводил счеты с обидчиками, «прорабатывая» их по комсомольской линии.

Польза от комсомола была явной. Неудивительно, что и по окончании вуза Леонид продолжил в том же духе.

Кучму распределили в Особое конструкторское бюро (ОКБ)-586. Так тогда называлось КБ «Южное», где разрабатывались ракеты, производившиеся затем на заводе с аналогичным номером (будущем «Южмаше»), 32 года проработает тут Леонид Данилович. Пройдет путь от рядового инженера до генерального директора производственного объединения. Удостоится правительственных наград. Будет называть себя ракетчиком. Но станет ли настоящим специалистом в ракетостроении? В этом можно усомниться.

Когда Кучма усядется в кресло главы государства, верноподданная пресса примется публиковать воспоминания его бывших коллег-конструкторов. Естественно, отзываться о Леониде Даниловиче будут исключительно хорошо (отзывы иного плана, если и были, то не попали в печать). Расскажут о хорошем парне, прекрасном организаторе, добросовестном работнике, требовательном руководителе. Лишь иногда к этому перечню достоинств добавят (скорее всего, для приличия), что и инженером он был неплохим, без разъяснений – в чем же это проявлялось. Вопрос о конструкторских талантах Кучмы старались обходить стороной.

Сам он тоже высказывался о собственных профессиональных достижениях как-то обтекаемо: «Я горжусь всеми проектами «южан», независимо от того, принимал я в них участие или нет». Напрашивается вывод, что в ракетостроении Леонид Данилович звезд с неба не хватал.

Зато был он, как когда-то давно выразился главный конструктор КБ «Южное» Михаил Янгель, «сверхкоммуникабельным». Умел находить общий язык с самыми разными людьми. И являлся незаменимым человеком во время организации застолий. За склонность к выпивке Леонид получил не очень уважительное прозвище «Чекушка». Кто ж тогда знал, что он президентом станет?

Сверхкоммуникабельного Кучму избрали секретарем местного комитета комсомола. В его обязанности входило проведение комсомольских собраний, идейно-воспитательная работа со сверстниками, контроль