– Что-то ещё?

– Нет-нет, этого вполне достаточно.

– Мы подумаем, сотник Самбини, вы свободны.

Новоиспечённый командир третьей сотни покинул кабинет, и полковник Штенгель спросил Интара:

– Это то, о чём ты говорил, я так понимаю?

– Определённо, – согласился граф. – Самбини все вражеские тылы вынесет и так пристроится, что рахи ему за это ещё и приплатят. Одно слово – жулик. Впрочем, время покажет.

Этим же вечером начались тренировки рейдеров. Ну, как тренировки? Некоторое первичное ознакомление с оружием. На всё про всё командующий оборонительной армией полковник Микит отвёл Интару и Штенгелю четверо суток. Что можно успеть за это время? Мало. Практически ничего. Однако народ в рейдерских сотнях подобрался такой, что терять им нечего. Был шанс выжить, обелить своё имя, а при удаче немного приподняться, и они его использовали. Как умели и понимали.

Четыре дня пролетели быстро, и сотни выступили в сторону границы, где уже отгремели первые боестолкновения с противником. А ещё через десять дней все три сотни в одну ночь пересекли линию фронта.

И ещё прошло десять дней. Засветилась вторая сотня под командованием пирата Бебеки, и на неё налетел целый полк наёмников-дромов. Только по счастливой случайности сам Бебека и оставшиеся от сотни тридцать бойцов смогли оторваться и через болота вернуться в расположение штангордских войск. А результатов от них не было.

Граф Интар весь извёлся, да и Штенгель, хоть и не показывал вида, в какой-то мере переживал за дело. Претензий к ним никто не предъявлял и крайними не делал. Но всё же им было неспокойно.

Минуло ещё три дня, и, совершенно неожиданно, пройдя через неизвестную даже пограничникам тропу, в расположении герцогской армии объявилась третья сотня. Что характерно, в полном составе. Потерь нет, а добыча есть.

Хитрый мэтр Самбини, переодевший свою самую слабую по составу сотню в униформу рахских наёмников, а затем дополнив её двумя десятками лютых наёмных бойцов, подошёл к делу основательно. Линию фронта его отряд прошёл спокойно и без приключений, а когда обосновался на вражеской территории, приступил к делу. Как так получилось, никто не знал, и мэтр своих секретов не раскрывал. Но вскоре его сотня числилась в составе рахской армии и встала на боевое дежурство по охране складов. После чего неспешно воины Самбини сформировали обоз и нагрузили его самым ценным. А когда пришло время, они покинули гостеприимных врагов, напоследок подпалив всё, до чего только дотянулись.

Как и было обещано, добычу, которая оказалась в обозе у Самбини, никто не отнимал, и сотню не разоружали. А все, кто участвовал в этом деле, получили свободу. Относительную, конечно, потому как до окончания военной кампании этого года они всё равно числились на службе герцога.

Теперь полковники успокоились, дело себя оправдало. Оставалось дождаться возвращения первой сотни, которая спустя всего пару дней с боем и прорвалась через реку Сана. Богатств бойцы Бертры не притянули, но повоевали славно. Первая сотня прошлась по тылам противника, вырезала три патрульных отряда, обзавелась нормальным оружием и совершила дерзкий налёт на расположение одного из вражеских штабов. Как результат всего рейда – было захвачено пять важных пленников и уничтожено около двухсот вражеских солдат. А сама сотня потеряла пятнадцать бойцов убитыми и ещё шестерых тяжелоранеными.

На военном совете начальство решило, что идея формирования рейдерских отрядов себя оправдала. После чего Штенгель и Интар получили устную благодарность и вновь отправились в замок Сантре. Государство нуждалось в воинах, и полковникам требовалось их предоставить. Чем скорее, тем лучше. А рейдерские сотни, после небольшого отдыха и пополнения, стали готовиться к новому выходу на территорию противника.

Высокий кустарник раздвинулся, и показалась голова Курбата, ходившего в разведку.

– Что видел? – спросил его Кривой Руг.

– Десяток степняков из сагареков, сидят на кургане, что-то высматривают. А ещё неподалёку следы, совсем свежие. Судя по ним, сотни две лошадей прошли. Неспокойно вокруг как-то, зверьё пуганое и птицы на месте не сидят.

– Хреново. До границы три дня пути – и мы в безопасности, а тут такое. И не поймёшь, то ли за нами охота, то ли племена сами между собой грызню затеяли. – Руг посмотрел на меня: – Что думаешь, Пламен? Что чутьё ваше говорит?

– Муторно мне, как и братьям, – кивнул я в сторону Курбата и Звенислава. – Остеречься надо, а потому двигаемся в обход, да и всё. Пусть лишний день потеряем, но так спокойней будет.

На том и порешили. После полуденной днёвки оседлали лошадей, подчистили за собой следы и повернули не на запад, как до этого шли, а к югу больше забирать стали. Решили идти через Горбонские холмы, на некоторых старых картах обозначенные как Смертельные пустоши. Не знаю, смертельные они или нет, а только придётся идти этим путём. Своему внутреннему звериному чутью мы стали доверять больше, чем всем нашим человеческим чувствам, вместе взятым. И сейчас оно говорило, что от земель сагареков надо держаться подальше.

Шли, как уже привыкли, обычным походным строем. Впереди – головной дозор, пятёрка наёмников. По флангам – боковые дозоры, также по пять наёмников. В центре – вьючные лошади, везущие наш ценный груз, и основные силы. А позади – тыловой дозор, трое наших мальчишек. Лошадей старались сильно не напрягать, шаг-рысь, рысью-шагом. Запас овса у нас уже давно закончился, а на одной траве животных гонять смысла нет, и надо поберечь их силы. Всё, казалось бы, ничего. Но беспокойство наше не проходило, а, наоборот, усиливалось. Причём странное чувство какое-то. Вроде бы и опасность, ищет нас кто-то. А вроде и нет. Непонятно.

К вечеру, когда стали высматривать место, где можно остановиться на ночёвку, подстёгивая своих полукровок, примчались наши парнишки из тылового дозора. Один из них, Торко-крепыш, вклинился между мной и Кривым Ругом и, чуть отдышавшись, устало просипел:

– Погоня.

– Кто? – спросил пахан.

– Сколько? – сразу мой вопрос.

– Сотни две, – выдохнул парень. – Мы их издалека разглядели. Кто такие, разобрать не смогли.

– Вперёд! – выкрикнул Кривой Руг. – Всем к ближайшему холму! Лошадей с грузом не потеряйте, а то голову оторву! Живее!

Мы рванули поводья, и мой Кызыл-Куш недовольно фыркнул. Но я поддал ему стременами, и он рванулся с места в бешеный галоп. До ближайшего холма недалеко, километра два, не больше, и мы помчались к нему.

Замысел Кривого Руга я понимал, отсидеться на вершине до ночи, дать нашим четвероногим друзьям отдых, а уже в темноте пойти на прорыв. В общем-то всё правильно, а то напрямую с сагареками сходиться, или кто там по нашему следу идёт, желания никакого. Конечно, мы бойцы лихие, и даже разбойнички Бергуса, после того как золотишко в руках подержали, все как один сами себе богатырями кажутся. Однако наши восемь десятков против двухсот степняков… Такой расклад мне не нравился. Шанс есть, но только в ближнем бою. А кочевники наверняка не молодняк, как борасы, которых мы перебили. Поэтому на удар копья нас не подпустят.