И так – на каждом шагу, даже ее, Тан Ель, домашний телефон прослушивают! Только по газетам да уличным анекдотам она узнает, какие гигантские деньги, лицензии, льготы и налоговые освобождения эта свора массажистов, банщиков, егерей и собутыльников выжимает из отца во время их «мужских» застолий в предбаннике сауны спортцентра на Воробьевых горах да на дачах в Барвихе и в Завидове. А чтобы обезопасить себя от гнева изредка трезвеющего президента, они постоянно пытаются втянуть в свои аферы его самого, маму, старшую сестру и даже ее, Тан Ель. Шептуны рассказали, что пару лет назад чудом удалось избежать фантастического скандала: отец (неизвестно когда и в каком состоянии) подписал контракт с какой-то темной африканской фирмой о передаче им прав на мировую продажу всех якутских алмазов, и эта компания тут же открыла на мамино имя счет в швейцарском банке, чтобы регулярно переводить на него два процента от доходов по этой сделке! Когда банк прислал первый банковский отчет, отца чуть удар не хватил, но еще страшней оказалось то, что открытие этого счета было, оказывается, обусловлено подписанным им самим контрактом – в отдельном секретном протоколе! Пришлось Сос Кор Цннью срочно летать в Африку и неизвестно какими методами и деньгами выцарапывать там все экземпляры этого документа. А уж про ежедневные подкаты всякого отребья к ней, к Тан Ель, к ее старшей сестре и даже к пятнадцатилетнему сыну старшей сестры с предложениями заработать миллионы долларов на отцовской подписи под какой-нибудь очередной лицензией или налоговым освобождением и говорить нечего! Со всего мира, словно рой мух на помойку, слетаются сегодня в Кремль какие-то совершенно уникальные проходимцы, бандиты и аферисты и миллионными взятками буквально проламывают себе дорогу к заветной отцовской подписи. Даже Ли Ф Шин, советник отца по финансовой политике, признавая, что уже сорок процентов российской экономики находится в руках криминальных авторитетов, боится называть вслух их имена, хотя все чаще натыкается на них в коридорах президентской администрации.

Да, в суде дети не отвечают за своих родителей, и в Италии внучка Муссолини стала депутатом парламента. Но Россия не Италия, здесь не смогли жить ни дочь Сталина, ни сын Хрущева, а дочка Брежнева спилась до такого состояния, что ее – пьяную – отказываются возить шоферы такси! Иона, Тан Ель, порой тоже боится, как бы ее не узнали на улице…

Но еще есть шанс все изменить, есть! Она вытащит отца из этой грязи, она приведет в Кремль новую команду политиков и экономистов – молодых и не замешанных ни в каких аферах. И они будут представлять в Кремле новое поколение России. Только бы выиграть выборы, только бы…

Два охранника расступились, пропуская Тан Ель и Александру в приемную президентских покоев. Хотя снаружи – в коридорах, вестибюле и у ворот отеля – все пока оставалось, как при Сос Кор Цннье, но в кабинетах избирательного штаба и здесь, в приемной, уже исчез табачно-казарменный дух денщиков, адъютантов и охранников, их места заняли столы с компьютерами и молодежь в джинсах. Никто из них не вскочил при появлении Тан Ель, лишь издали кто-то приветственно махнул рукой, а кое-кто вообще не обратил на нее внимания, занятый телефонными разговорами, чтением факсов и текстов на компьютерных экранах. Тан Ель остановилась перед высокой дубовой дверью, на которой был прикноплен свежий факс:

"ПОСЛЕДНИЙ АМЕРИКАНСКИЙ АНЕКДОТ:

Русские спрашивают у Ель Тзына: «Господин Ель Тзын, что будет, если мы будем голосовать за вас?»

Ель Тзын отвечает: «Тогда у вас будет новый президент».

«А если, – говорят русские, – мы будет голосовать против вас?»

«Тогда, – говорит им Ель Тзын, – у вас будет старый президент».

Тан Ель прочла анекдот, усмехнулась.

– Спасибо, Саша, можешь идти, – сказала она Александре и открыла дубовую дверь.

Графики, таблицы и карты, развешанные на стенах в президентских покоях, тоже говорили о новых порядках. Человек двадцать мужчин, сидевших тут, поднялись при появлении Тан Ель, но она жестом попросила их сесть и сказала:

– Сидите, сидите! Доброе утро. Единственная просьба – не курить, все-таки я кормящая мать…

Мужчины поспешно загасили сигареты, кто-то открыл окно в странную, пронизанную солнцем весеннюю метель. Как и на предыдущей встрече тут с Сое Кор Цнньем, присутствующие были хорошо и модно одеты, больше того – часть из них (Борис Вере, Юрий Болотников и др.) были теми же банкирами. Но были здесь и другие – хозяева и руководители телеканалов, крупнейших газет, рекламных агентств и частных корпораций. В их числе – и Георгий Брух.

Тан Ель прошла на председательское место за столом и сказала:

– Что ж, начнем. Письмо тринадцати банкиров с требованием пригласить коммунистов в правительство и отменить выборы мой отец получил и обдумал. Он попросил меня передать вам следующее. Какие бы закулисные гарантии ни давали вам сейчас Зю Ган и его компания, не обманывайтесь: придя к власти, они отнимут вашу собственность, на то они коммунисты. У англичан на этот счет есть пословица: если тебя надули один раз – можешь винить обманщика, но если тебя надули второй раз – вини только себя. Вспомните, что стало с Саввой Морозовым, Николаем Шмидтом и другими миллионерами, которые финансировали Ленина. Вы хотите разделить их участь? – Она посмотрела на Бориса Вере, но он опустил глаза. – И скажите мне, Борис: если вы так доверяете коммунистам, что готовы отдать им правительство, зачем вы отправили за границу все активы своего банка?

Присутствующие засмеялись, а Тан Ель продолжала:

– Ладно. Не только «Бере-банк» сделал это, а почти все банки. То есть вы уже сидите на чемоданах и готовы 16 июня улететь за своими аккредитивами в Америку, в Европу и на Кайманские острова. А Россия опять останется коммунистам и все ваши бизнесы и банки – тоже. Да?

– А как быть? А что можно сделать? – послышалось со всех сторон. – Это не мы проигрываем выборы…

– Я согласна, – перехватила их возгласы Тан Ель. – Я согласна: сегодня мы проигрываем, у отца низкий рейтинг, страна залита коммунистическими митингами и демонстрациями. Но у нас есть два месяца до выборов, и я вам говорю: поступите как деловые люди. Сядьте и посчитайте, что выгодней: сбежать от коммунистов за границу с вашими деньгами и проживать их там в эмиграции или остаться в России руководить своими банками, газетами, телестудиями?

– Но как? Как это сделать?

– Я еще не знаю, как, – призналась Тан Ель, накрывая рукой текст американского меморандума. Несмотря на то, что каждая ее фраза была сухо-информационной и сама она держалась по-деловому, что-то, какая-то неуправляемая ею самой мягкость материнства, какое-то тепло и флюиды кормящей матери исходили от ее глаз, лица, плеч и голоса и размягчали настороженность этих молодых мужчин. – Но я хочу вместе с вами найти решение. Знаете, десять лет назад в Америке произошла такая история: японцы захватили автомобильный рынок. Их «тойоты» и «хонды» были лучше американских машин, и американцы перестали покупать свои «форды» и я не знаю что еще. Короче, у американских автомобильных магнатов было два пути, как и у вас сейчас. Первый: признать поражение, отдать японцам весь авторынок и выйти из бизнеса с теми деньгами, которые они уже заработали. А второй: вытащить из своих загашников миллиарды, полностью переоборудовать заводы и начать делать машины лучше японских, чтобы вернуть себе рынок. Как по-вашему, что сделали американцы? Вот и вы подумайте, как вам быть. Снова отдать Россию коммунистам? – Она подняла руку: – Не нужно сейчас отвечать. Единственное, что я хочу вам сказать: какое бы вы ни приняли решение, с сегодняшнего дня никто не будет в вас стрелять, никто не будет вас шантажировать, требовать денег и прижимать к стенке. Но тех, кто поможет нам выиграть выборы, мы приглашаем не просто сотрудничать с властью, а участвовать во власти, работать в правительстве…