Йен кивнул. Удивительно, как легко граф Виндхэм перечислил все недостатки Гамильтона, словно это был список вещей, которые следовало отнести прачке. То, с какой простотой он коротко поведал о его преступлениях в Индии, тоже поразило Йена.

— Да, лорд Кэри вдруг… воспылал особой любовью к дисциплине, — осторожно сказал он. — Это было неприятное зрелище.

— Точно. — Граф Виндхэм сухо улыбнулся. — Некоторые офицеры никак не могут взять в толк, что мертвые солдаты не могут воевать. Я слышал, лорд Кэри умер внезапно?

— Да. — Их взгляды встретились, и Йен добавил: — Это было ужасно.

Граф Виндхэм отвел взгляд и кивнул:

— Да-да. Но солдаты-индусы, конечно, его смерти обрадовались. Он был твоим лучшим другом?

— Мы дружили с детства.

Эти слова теперь ничего не значили. Там, в Индии, Йен долго надеялся, что Гамильтон изменится и они вновь станут близки, как раньше. Но с каждым днем эта надежда становилась все слабее и в итоге умерла.

Граф Виндхэм пустил еще один клуб дыма и на секунду скрылся в его серой завесе.

— Удивительно, как порой сильно может поменяться характер человека.

Йен удивленно посмотрел на него. Похоже, его приятель знал больше, чем показывал.

— Да, — согласился он.

— Ну, теперь это в прошлом, — сказал граф Виндхэм, наливая еще виски. — И, думаю, все, что ни делается, к лучшему.

Граф Виндхэм не мог знать, какую роль Йен сыграл в смерти Гамильтона. А если бы узнал, то точно не одобрил бы. Или он ошибается? Йен усилием воли отогнал неприятные мысли и вернулся к насущной проблеме:

— Его вдова. У нее сейчас большие неприятности.

— Леди Кэри, — оцепенев, проговорил граф Виндхэм.

— Ты знаешь о ней?

— О ней все знают. Она сошла с ума. Совсем. — Граф Виндхэм сделал большой глоток и добавил: — Конечно, это случилось не на пустом месте. — Он покачал головой, и сочувствие смягчило его обычно бесстрастный взгляд. — Сердце и разум — это такие нежные субстанции. Никогда не знаешь, в какой момент они сломаются.

Все знали. Все. Какой все-таки Томас мерзавец! Похоже, он заявлялся на все приемы, которые устраивали в Лондоне, и печальным голосом вещал о бедняжке Еве и о том, как ему было жаль ее.

— И что говорят в обществе?

— Что это настоящая трагедия, — ответил граф Виндхэм. — Ведь она была такой красивой, умной… и такой счастливой. Наверное, поэтому и сломалась. Счастливые люди не в силах пережить такие потери. — Лорд закинул ногу на ногу, и его идеально чистый черный ботинок сверкнул в утреннем свете. — Говорят, леди Кэри сейчас в санатории. Пьет воды и лечится под присмотром толпы врачей.

Все, как рассказывала леди Элизабет.

— Это не так, — сказал Йен.

— Правда?

Граф Виндхэм наигранно округлил глаза. Он всегда был хорошим актером. И сейчас придал своему лицу именно то выражение, которое должно было появиться после такой новости.

— А что еще ты знаешь? — спросил Йен.

— Ну, например, что новый лорд Кэри, играя на публике роль безутешного брата, на самом деле очень обрадовался, когда погиб Гамильтон, а потом — его племянник. В принципе, такое порой случается в светском обществе, но это не значит, что можно открыто ходить по борделям, когда твой маленький племянник только что умер, а его мать потеряла рассудок от горя. — Йен сжал ладони в кулаки. А граф Виндхэм добавил: — В общем, Томаса Кэри у нас не любят.

— Томас Кэри заслуживает виселицы, — с ненавистью выговорил Йен.

— Неужели? — сузив глаза, переспросил граф Виндхэм.

— Мне надо, чтобы ты кое-что узнал для меня.

Лорд рассмеялся. Громкий, гулкий звук наполнил все помещение.

— Прости, старик, но я больше этим не занимаюсь. Разве ты не слышал? Теперь я отошедший от дел, уставший мужчина, который хочет лишь наслаждаться жизнью.

— Ты когда-нибудь был в сумасшедшем доме? — спросил Йен так мягко, что в тишине клуба его голос напомнил шуршание песка на ветру.

— Прошу прощения? — моргая, переспросил граф Виндхэм.

Йен наклонился к нему и произнес, отчетливо выговаривая каждое слово:

— Еву заперли в сумасшедшем доме, по сравнению с которым армейская тюрьма показалась бы тебе дорогим отелем. — Йен иронично улыбнулся. — Об этом в обществе, я полагаю, никто не знает, да?

— Бог ты мой!

Йен взял бокал с виски и сделал большой глоток.

— Думаю, Бога поминать не стоит. Он в этой истории не участвовал.

Граф Виндхэм поставил бокал на стол. Похоже, слова Йена поразили даже такого циника, как он.

— Она у тебя, да? Потому ты завел разговор о Суде палаты лордов?

— Два дня назад ее пытались похитить. — Йен поднял бокал, рассматривая на свету богатый коричневый цвет виски, словно они обсуждали сущую чепуху, вроде результатов скачек. — Они напали на трех лакеев, чтобы добраться до нее. Судя по всему, опыта им не занимать.

Граф Виндхэм сидел тихо, вся его напускная бравада исчезла.

— Ты это серьезно?

— Томас хочет убить ее. Или опять запереть в лечебницу, — прямо заявил Йен. Его начинало раздражать, что лорд никак не хотел ему верить.

Йен проговорил это так громко, что все седовласые посетители клуба опять повернулись в их сторону.

— Веди себя спокойно.

Резкий тон голоса лорда противоречил его расслабленной позе, которая сбивала с толку их наблюдателей. Наконец-то Йен почувствовал, что слышит настоящего графа Виндхэма.

— Так что ситуация очень сложная. — Йен глубоко вздохнул, заставляя мышцы шеи и плеч расслабиться. — Томас готов почти на все, чтобы разделаться с Евой. Я ожидаю, что его ищейки скоро появятся в Лондоне.

Граф Виндхэм глубоко затянулся сигарой, а потом спросил, провожая взглядом дым:

— А что случилось с теми, кто попытался выкрасть ее?

— Один случайно погиб.

Граф Виндхэм перевел взгляд на него.

— Что-то случилось с его шеей? Или это было ранение?

— Шея. — Йен улыбнулся, радуясь догадливости своего собеседника. — Глупый парень споткнулся и упал мне на колено.

— В драке такое часто бывает. — Лорд переменил позу и сказал: — Что ж, должен признаться, твоя история меня поразила.

Йен взглянул на приятеля с некоторым подозрением. Он никак не мог понять, когда его приятель говорил правду, а когда притворялся. Йен не выдержал и с чувством сказал:

— Ну ты и пройдоха!

— Это точно. Но поэтому ты говоришь со мной, а не с каким-нибудь изнеженным джентльменом, который отреагировал бы на твои слова точно так, как того требуют приличия. — Граф Виндхэм расправил свой идеально пошитый серый сюртук и спросил: — Значит, леди Кэри не совсем потеряла разум?