— Что скажете, люди? — требовательно спросил холодный, резкий голос на северном языке. — Любуетесь? Что ж, услаждайте свое зрение, пока можете. Вы пришли за богатством дьюргаров, несомненно преодолев много опасностей на своем пути. Мы не лишим вас права увидеть хотя бы ничтожную его часть!

Как и предупреждал Элоф, дьюргары оказались не такими уж низкорослыми. Самые высокие, поднимавшиеся на цыпочки, чтобы получше рассмотреть пленников, были на полголовы ниже его, хотя многие не достали бы ему и до плеча. Но необычно плотное сложение делало их облик более массивным, чем у большинства людей. Прежде всего бросались в глаза длинные руки, широкие покатые плечи и мощные шеи. Их лица показались Элофу более чуждыми, чем при первой встрече, ибо сейчас ни одно из них не улыбалось. Лица взрослых были как будто вырезаны из старого, хорошо выдержанного дерева, покрытого глубокой резьбой морщин и обрамленного жесткими локонами темных или седых волос, напоминавшими мотки скрученной проволоки. Но наиболее странно выглядели молодые, безбородые лица. Здесь нечеловеческое происхождение проявлялось с особенной силой, избавленное от примет возраста, общих для людей и дьюргаров. Низкие, покатые лбы частично скрывались за кустистыми бровями, но глаза — огромные, широко расставленные — опровергали любой намек на звериное выражение. Почти все носы были крупными и слегка вздернутыми, но их форма различалась так же, как у людей. Далее лица дьюргаров плавно закруглялись к широким, тонким губам и образовывали ровную, плоскую челюсть без выступающего подбородка. Из-за высоких скул и сильно развитых челюстных мускулов щеки казались слегка запавшими; уши были большими, лишенными мочек и загибались наверху, образуя слабое подобие заостренного кончика. Если они казались отставленными слишком далеко назад, то лишь потому, что сама голова была длиннее и шире, чем человеческая.

Элоф замечал все это, но в то же время он видел среди дьюргаров красивых мужчин и хорошеньких девушек — вернее, они могли бы выглядеть хорошенькими, если бы улыбались. Однако сейчас выражение их лиц было совсем не улыбчивым, и отнюдь не дружелюбное любопытство заставляло их тесниться вокруг пленников.

При звуках голоса зал наполнился сердитым гудением, и стражники выступили вперед, чтобы расчистить путь древками копий. Тогда Элоф увидел, что зал представляет собой низкий, пологий амфитеатр, в центре которого под огромным изображением стоял узкий помост. Высота помоста не превышала рост дьюргара. У его основания сидело несколько массивных фигур, чей облик выдавал высокое положение. Но говоривший выглядел еще более внушительно, хотя и не был облачен в темную мантию с богатой меховой отделкой, как остальные. Он сидел на вершине помоста, в кресле, вырезанном из цельного куска простого серого камня. Изогнутая спинка кресла, на которой сверкал один-единственный символ, нанесенный тонкими золотыми линиями, могла бы умалить самого высокого из людей. Повелитель дьюргаров был невысок; бессчетные годы согнули его спину и иссушили тело, но высокий трон лишь подчеркивал его достоинство. Камень вокруг них не мог быть тверже, чем его голос.

— Как видите, ваш приход не стал неожиданностью для нас, — продолжал он. — Вести приходят к нам с речными водами и пещерными ветрами, но в первую очередь — через камень.

Его пальцы медленным, почти нежным движением погладили шероховатую ручку каменного кресла.

— Наши северные аванпосты теперь малочисленны, но они постоянно начеку. Так и должно быть, ибо они следят за Льдом. Поэтому вас немедленно задержали… вас, людей ! — Последнее слово прозвучало как ругательство. — Людей! Да будет проклят тот день, когда мы впервые сжалились над вашим родом! Будь проклят тот день, когда мы, Старейшие, впервые замыслили поднять вас из животного состояния, как подняли нас самих из тьмы бессчетных веков! Каждый раз, когда мы помогали вам, горе и страдания были нашей наградой. Мы обошли полмира, дабы скрыться от вас, но вы по-прежнему не хотите оставить нас в покое! Благодаря удаче или злому умыслу вы оказались здесь, где нет места вашему роду, и пробудили великое беспокойство. Я хочу знать, почему это произошло.

Он сердито одернул рукава своего балахона.

— Я Андвар, верховный лорд и повелитель всех дьюргаров, обитающих под этими горами. По моему разумению, проще всего было бы казнить вас немедля и покончить с этим, но никому не позволено говорить, будто я опустился до вашего уровня. Итак, говорите!

Лицо Керморвана покраснело от гнева, но он сохранил самообладание и взглянул на Элофа. Тот выступил вперед.

— Благодарю тебя, высокий лорд дьюргаров, и думаю, ты не пожалеешь, выслушав наш рассказ. Мы просим прощения за то, что потревожили вас; к этому нас вынудила крайняя нужда и преследования злобных тварей, обитающих на Льду. Мы в самом деле искали обиталища дьюргаров, но нам нужна ваша помощь, а не ваши богатства.

Вокруг раздался язвительный смех, и даже темные губы Андвара изогнулись в улыбке.

— Помощь тоже можно украсть, как мы недавно узнали на себе. В чем заключается цель ваших поисков?

Элоф бестрепетно выдержал его взгляд.

— Наша цель жизненно важна для всех, кто противостоит наступлению Льда и его глашатаев — эквешских орд. Хотя я никогда не говорил с твоим народом, но по крайней мере однажды доказал свои дружеские намерения и в свою очередь получил помощь.

По огромному залу пробежал шепоток интереса. Элоф поднял руку:

— Я прошу тебя лишь выслушать мою историю, прежде чем судить нас!

Андвар убрал со лба упавший локон седых волос и откинулся на спинку своего трона.

— Да будет так. Все присутствующие достаточно хорошо понимают ваш язык, и надо сказать, ты неплохо владеешь им. Но обычно я знаю имена своих друзей.

— Разумеется, мой лорд, — скованно ответил Элоф. — Это Керморван, великий воин из Южных Земель, мой товарищ и спутник.

Керморван поклонился, хотя на его губах играла странная улыбка, словно в представлении Элофа не хватало чего-то очень важного.

— Меня же зовут Элоф…

Зал огласился презрительным хохотом.

— Скромное имя, нечего сказать! — отрезал Андвар. — Это древний титул великого кузнеца, которым мы именуем лишь истинно Единого. — Он указал на величественный образ за своей спиной.

— Я сожалею, если невольно оскорбил вас, — смущенно выдохнул Элоф. — Мой выбор был сделан по неведению и от чистого сердца, ибо я был безымянным найденышем, но промышлял ремеслом кузнеца. Мальчиком я поступил подмастерьем к мастеру-кузнецу Майлио…

Он замолчал, ощутив, как в зале неожиданно повеяло ледяным холодом. Глаза Андвара сузились, пальцы постучали по ручке кресла.

— Это имя более не служит мостом к нашему расположению, — холодно произнес он.

— Тем лучше для меня! — воскликнул Элоф с решимостью, рожденной отчаянием. — Сдержишь ли ты свое слово и выслушаешь ли нас?

Андвар гневно выпрямился.

— Что ж, говори. Пусть все остальные молчат!