Егор Павлович поднялся по деревянной лестнице и очутился в коридоре, застеленном "кремлевской" ковровой дорожкой красного цвета. Она упиралась в стеклянную перегородку с дверью – тоже из стекла.

Когда он переступил через порог, то оказался в солидно обставленной приемной. Но место секретаря было пусто.

– Ба, кого я вижу! – послышался веселый голос.

Старик повернул голову и увидел Чижеватова, который стоял в дверном проеме кабинета. У его ног виднелась внушительная фигура ротвейлера, готового атаковать посетителя при первом подозрительном движении.

– Джейсон, место! – приказал кандидат наук, проследив за направлением взгляда Егора Павловича. – Проходите, пожалуйста…

Старик сел в шикарное кресло и сразу же почувствовал себя неуютно, хотя кабинет выглядел так, будто сошел с рекламного плаката. Наверное, чтобы не придавать встрече чересчур официальный характер, Чижеватов пригласил гостя к журнальному столику, на котором стояла ваза с цветами, бокалы и несколько бутылок с иностранными наклейками.

– Я очень рад нашей встрече, – приветливо улыбаясь сказал хозяин кабинета. – А потому, прошу вас, не откажите в любезности… – Он быстро плеснул в бокалы что-то темно-янтарное. – Это, как говорят знатоки, лучший в мире французский коньяк. Ваше здоровье…

Егор Павлович охотно поддержал кандидата наук – его нервы были на пределе. Горячая волна сначала мягко обожгла желудок, а затем медленно растеклась по всему телу. Напиток и впрямь оказался хорош, хотя к коньякам старик был равнодушен.

– А я ждал, что вы мне позвоните. Очень надеялся. Извините, как вас зовут?.. Итак, Егор Павлович, вы всетаки решились принять мое предложение? – Чижеватов пытливо смотрел на старика темными глазами, в которых светилась не наигранная доброжелательность.

– Как вам сказать… – Егор Павлович не знал с чего начать. – Может быть. Но у меня есть кое-какие вопросы…

– Естественно, – понимающе кивнул Чижеватов. – Отвечу на все без утайки.

– Скажите, собаки дерутся… насмерть?

– Ни в коем разе! Конечно, бывают случаи смертельного исхода, но очень редко. За этим следят специальные люди. Если хозяин пса посчитает, что бой его любимец проиграл, то он может остановить схватку, выбросив на ринг полотенце. Все как в боксе.

– Понятно. И еще одно… – Старик заколебался, не зная как сформулировать вопрос.

– Вы хотите узнать о вознаграждении? – помог ему хозяин кабинета.

– Да. В общем… конечно…

– Здесь нечего стесняться. Спорт – это всегда деньги. И очень большие. Собачьи бои в общем-то запрещены, а потому, как захватывающее зрелище, ценятся достаточно высоко. Владельцы первоклассных боевых псов имеют столько, что вам и не снилось.

– Например?

– Все зависит от многих составляющих. Я не буду на них останавливаться – это своего рода коммерческая тайна. Но за месяц можно заработать от пяти сотен до десяти тысяч долларов.

– Месяц… – Старик нахмурился.

– У вас большие финансовые проблемы? – правильно истолковал его мимику Чижеватов.

– Как вам сказать… – Егор Павлович запнулся.

– А, о чем я спрашиваю?! – воскликнул хозяин кабинета, вновь наполняя бокалы. – У кого их нет. Тем более, в нынешнее время. Полагаю, вам нужны быстрые деньги. И много. Не так ли?

– Вы угадали, – сокрушенно вздохнул старик.

– Сумма и срок? – посерьезнев, деловито спросил кандидат наук.

– Шесть-семь тысяч долларов до конца следующей недели.

– Да-а, это прилично… – Собеседник Егора Павловича выпил свой коньяк не смакуя, одним глотком. – Задача не простая. Главная проблема заключается в том, что ваш Грей не раскручен. То есть, его еще никто не знает. Хотя… – Он на миг задумался. – Может быть в этом и будет наш главный козырь. Но время, время…

Его катастрофически мало. Я не волнуюсь за вашего пса – он свое дело сделает… при умном подходе.

Конечно, нужно посмотреть… Но в любом коммерческом мероприятии всегда присутствует риск. А так получается, что мы должны бить только наверняка. Дело в том, что собачьи бои проходят раз в неделю и Грей пока не заявлен. Но это препятствие вполне преодолимо. Самое скверное другое – псу необходимы специальные тренировки. Конечно, он у вас и так превосходный боец, я в этом убедился лично. Однако, профессиональный собачий ринг имеет некоторую специфику. Это не просто травля собак, это спортивное состязание. Жестокое, кровавое – но состязание. А у нас времени в обрез.

– Значит, ничего не получится? – упавшим голосом спросил старик.

– Я такого не говорил! – живо откликнулся Чижеватов. – Скажу честно: мне очень не хочется упускать столь уникальный шанс. Ваш Грей – это что-то… И будет жаль, если вы его потеряете. Все дело в специфической выучке. Грею бы, как говорят в спорте, поставить технику – и тогда равных ему будет найти трудно. Но что делать, раз у вас нет выхода – не так ли? – и вы настаиваете…

– С болью в сердце…

– Мне это понятно. Мой Джейсон – тоже превосходный боец. Но с некоторых пор я на ринг его не выставляю.

– Значит, договорились? – с невольным трепетом спросил старик.

– А почему бы вам не взять эти деньги взаймы?

– Кто мне их даст? – с горечью ответил вопросом на вопрос Егор Павлович.

– Ну, например, я.

– Нет! – твердо отрезал старик. – Если Грей не сможет их отработать, отдавать мне будет нечем.

– Вы честный человек… – Старику послышалось в голосе кандидата наук удовлетворение. – А потому я сделаю для вас все возможное и невозможное. Да, придется потрудиться… Сегодня я занят, но завтра прямо с утра приводите Грея на тренировку. Считайте, что с заявкой на воскресный ринг вопрос решен. Мне не откажут.

– Извините, Михаил Венедиктович, но я хотел спросить… Как так получилось, что вы, кандидат наук, ученый человек, и?..

– Занимаюсь черт знает чем? – весело подхватил Чижеватов. – Чего проще, Егор Павлович. Сначала закрыли мою тему, а затем и институт, где я работал над докторской диссертацией. Мель, на которую меня посадило наше правительство, оказалась весьма фундаментальной. Руками работать я не приучен, к коммерции равнодушен и мало в ней понимаю, а получать мизерное пособие по безработице как-то стыдно. Была возможность уехать за рубеж – между прочим, приглашали, сулили неплохие деньги – но оказалось, что я квасной патриот. Нет, не Отчизны, как таковой. Это все высокие материи. Просто не могу себя представить без речушки, где мое любимое рыбное место, без грибной охоты, когда рядом старые друзья и чекушка в кармане, чтобы выпить с устатку, наконец, без Джейсона и еще одной моей любимицы, Джильды, которая сейчас на сносях. Как видите, все предельно конкретно и без патриотических сентиментов. Так вот, помыкался я месяца три в роли лишнего для общества человека, а затем пришло озарение. С псами я вожусь сызмальства – это, можно сказать, семейное; в моем роду почти все большие любители и знатоки собак. Вот и решил внедрить на нашей отечественной ниве буржуазное отношение к друзьям человека. – Он скептически ухмыльнулся. – Начинал с малого – не буду вас утомлять подробностями – и сейчас у меня самый крупный в области питомник боевых собак. Появились и конкуренты, но тягаться со мной им уже слабо. Пять лет назад я выкупил эту базу – раньше здесь были галантерейные склады – и теперь у меня имеется превосходный тренировочный центр боевых псов и хорошо оборудованный ринг. Вот такая петрушка, Егор Павлович. Теперь вы знаете, как я дошел до такой жизни… – И кандидат наук заразительно рассмеялся…