Вообще-то Витте известен как… хм… крайне недобросовестный мемуарист. Но даже если данный разговор имел место в действительности, то это ничего не значит. Спрашивается, отчего бы Куропаткину не разделять мнение «законника» Победоносцева? – так тогда думали очень многие!

При этом сам же Витте заявляет, что не придал словам Куропаткина никакого значения. Но то – Витте (источник информации). Что с него возьмёшь? – «что вижу, о том пою»… Другое дело – Широкорад (мудрый аналитик). Он – зорче смотрит, дальше видит: «Ряд министров и генералов во главе с военным министром Куропаткиным (будущим «маньчжурским героем») начал подготовку к государственному перевороту». И не больше, и не меньше!

В действиях «главной заговорщицы», Александры Фёдоровны, тоже не удалось накопать ничего криминального – кроме того, что вела она себя в той ситуации не очень умно (о чём уже говорилось выше). Поэтому Широкораду остаётся только злобно комментировать её переписку со свекровью: «Присутствие в Ливадии императрицы-матери и свидетелей-иностранцев не входило в планы Алике».

От этого – мороз по коже! Что ж это за злодейские «планы»? – отравить больного мужа?! Надо полагать, именно потому она и была против приезда «лучших европейских врачей»? А о том, что в Ливадии уже 26 октября находилась сестра Николая, великая княгиня Ксения Александровна, Широкорад скромно умалчивает… Вообще, «свидетелей» в Ливадии было более чем достаточно!

Другое дело, что это были свидетели непонятно чего – ибо «заговор императрицы и Куропаткина» (равно как и все прочие заговоры, приписываемые Александре Фёдоровне) существовал только в воспалённом воображении создателей разного рода «тайных историй России».

§ 3.6. Но что же в итоге? Да, львиная доля обвинений в адрес последнего русского императора и его близких оказалась вопиющей ложью (не было Царское Село ни вертепом разврата, ни гнездом немецкого шпионажа, ни банкой с пауками). А что было? – были довольно заурядные люди, не гении и не злодеи. Николай Второй и Александра Фёдоровна прожили жизнь в любви и согласии; так что царскую семью можно было бы назвать благополучной (когда б не смертельная болезнь сына и психическое расстройство матери…). Император Николай и его близкие были вполне приличными, верующими людьми, притом – убеждёнными патриотами России.

При оценке Николая Второго как государственного деятеля также не удастся найти ничего «ужасного» – не был он ни жестоким деспотом, ни алчным казнокрадом, ни упёртым реакционером, ни кровожадным милитаристом, ни дешёвым популистом перед лицом заграницы (каких немало знает русская история), – зато можно указать на многие его объективные «минусы» и недостатки. Прежде всего – узкий кругозор (достаточный для батальонного командира, но не правителя огромной империи!). Плохое знание страны и народа (что порождало опасные иллюзии касаемо последнего). Недостаточная твёрдость в проведении однажды принятого решения (что делало правительственный курс зависящим от разного рода тайных влияний: супружеских, распутинских и т. д.). Отсюда – «неверность» Николая по отношению к собственным министрам (которые никогда не могли на него вполне положиться)… Приходится признать, что именно личность императора Николая оказалась «слабым звеном» имперской государственной машины в годину испытаний.

Но всё это было бы справедливо вменять «по всей строгости» лишь при одном условии – если бы Николай Александрович Романов сам рвался (и дорвался-таки) до верховной власти, не имея к ней никаких способностей. Однако же законный старший сын императора Александра Третьего не был виноват в том, что оказался в свой черёд на престоле! – тут всё решила случайность рождения.

Здесь надо отметить следующий важный момент: как бы мы ни относились к факту прославления царской семьи Русской Православной Церковью с религиозной точки зрения, нельзя не признать, что «исторической судьбе» царской семьи канонизация сильно повредила. То, что публика охотно простила бы «непривилегированному» историческому персонажу, – не прощается тому, кто громогласно объявлен святым. Канонизация царской семьи предельно ожесточила общественное мнение по отношению к царственным страстотерпцам. Известно, как опасно «перехвалить»! Именно эту особенность массового сознания стараются сегодня эксплуатировать идейные враги Российской Империи.

Историческая правда, как и сто лет назад, приносится в жертву идеологическим установкам, и образ реальных Романовых дрожит и искажается в юрких руках политических проходимцев. Подлинный лик последнего императора почти не виден за толстым слоем дёгтя и сажи (и скрыт под лучами, исходящими от пририсованного нимба) – следствие малопродуктивного противостояния неофитской восторженности и языческой потребности в кумире с обыкновенной ленью ума и приверженностью историческим штампам.

октябрь 2016-го