нужно кое-что тебе сказать.

— Хорошо, — ответила я, шмыгнув носом.

— Я кое-что видел, когда отходил от наркоза, и думал, что это сон. Однако теперь задумался.

— Что?

— Я видел… кого-то. И я каким-то образом знал, что это наш ребёнок. Было не совсем понятно, девочка это или мальчик, просто создавалось ощущение присутствия ребёнка. Лица я не разглядел, но помню, что видел светлые кудряшки. Видимо, поэтому я предположил, что это девочка. — Он погладил меня по волосам. — Как бы то ни было, я знал, что этот ребёнок наш. Этот дух… пытался меня покинуть, а я всё просил его остаться, молил об этом. Даже во сне я помнил о риске, помнил, что нельзя его об этом просить, но мне было всё равно. Моя любовь к нему оказалась слишком сильной. Я до сих пор не понимаю, что это было, галлюцинация или ещё что, но всё казалось очень реальным. Я не планировал говорить тебе об этом.

— Ты не помнишь, о чём спросил меня, когда приходил в себя?

— Нет.

— Ты спрашивал, где она.

— Правда?

— Когда я спросила, о ком ты, ты ответил, что она наша дочь.

— Ничего себе. Совсем этого не помню. Вероятно, это было в самом конце.

Его рассказ меня немного встревожил, потому что в тот день я определённо уже была беременна, хоть и не знала об этом.

Он продолжил:

— Смысл в том, что… на подсознательном уровне я решил, что хочу остаться с ним. Несмотря ни на что, я хотел этого ребёнка, и моя любовь к нему стала превыше всего… превыше всех рисков и страхов.

— Как думаешь, это было предчувствие?

— Понятия не имею. И знаешь, что? Мне плевать. Я хочу этого ребёнка. Всегда хотел. Я пытался поступить правильно, но у Бога оказались другие планы.

Меня накрыло бескрайнее облегчение.

— Я думала, ты будешь в отчаянии. Так боялась рассказать.

— Да, я в панике, малышка. Это так. Но вопрос о том, чего я хочу, не стоит вовсе. Я хочу этого ребёнка. Бояться больше нет смысла. Теперь, когда она уже здесь… я желаю этого, как никогда прежде. Я в шоке, но безумно люблю и её, и тебя.

— Её?

— Думаю, да. Это девочка, — улыбнулся он.

— Как ты справишься с этим, Дэмиен? Со страхом и виной, о которой всегда беспокоился?

Он долго думал, прежде чем ответить.

— Если и есть то, чему я научился, так это жить со страхом. Я проживаю каждый день, зная, что в любой момент могу откинуться, но больше не позволю этому страху управлять своей жизнью. Так что я справлюсь с этим так же, как и со всем остальным. Буду каждый день просыпаться и молиться тому Богу, что послал мне тебя и помог перенести операцию. Буду молиться, чтобы он защитил и нашего ребёнка. Мне остаётся только довериться ему и благодарить за то, что наградил меня всем тем, о чём я и не смел мечтать.

Он вновь опустил голову на мой живот.

— Святое дерьмо. У нас будет ребёнок.

Я позволила себе осознать его слова. Впервые позволила себе обрадоваться, словно только узнала эту новость.

— У нас будет ребёнок! — повторила я, широко улыбаясь.

***

На следующей неделе мы впервые услышали биение сердца нашего малыша. Это оказалось одновременно и волшебно, и пугающе.

Мы ещё несколько лет не узнаем, на нашей ли стороне генетика. Гипертрофическая кардиомиопатия проявляется в юношеском возрасте. Мы позволим нашему ребёнку самостоятельно решить, хочет ли он пройти тестирование, а пока сделаем всё возможное, чтобы до тех пор оберегать его.

ГЛАВА 25 Сделать из мушки слона

Планирование большой свадьбы пришлось отложить до рождения ребёнка. Слишком многое предстояло сделать, начиная от обустройства детской и заканчивая подготовкой собак к пополнению в семействе.

Пол ребёнка мы решили не узнавать, хотя Дэмиен по-прежнему считал, что это девочка. Таким показался ему тот дух, которого он видел во сне или что это там было. Он называл это отцовской интуицией.

Для детской мы выбирали вещи серого, жёлтого и зелёного цветов, но Дэмиен периодически подкупал мелкие розовые предметы и расставлял по комнате, так что она предназначалась для девочки.

Мой живот выдавался несильно, и Дэмиен прозвал его своим «маленьким пляжным мячом».

В целом, беременность протекала гладко до последнего месяца.

Тогда Дженна огорошила нас новостью о том, что планирует переехать в Колорадо со своим новым парнем и хочет забрать собак.

Дэмиен пытался убедить её, что Двум Д будет лучше в Калифорнии, ведь здесь они выросли, однако она угрожала пойти в суд. Прогноз виделся печальным.

Я так переживала, что мне прописали постельный режим в связи с высоким артериальным давлением. Теперь Дэмиену пришлось волноваться не только о собаках, но и нашем с ребёнком здоровье. Я же, в свою очередь, волновалась о том, как весь этот стресс сказывался на его сердце.

Единственным спасением оставались собаки, которые забирались на постель, не позволяя мне оставаться в одиночестве, когда Дэмиену приходилось отлучаться. Он больше даже не ругал их за это, зная, как они меня успокаивают, однако всё равно не пускал на кровать по ночам. Я знала: он боялся, что Дженна выиграет суд и заберёт их. Так что псы жили в своё удовольствие.

Однажды Дэмиен пошёл в магазин за вкусняшками, которых я вдруг сильно захотела, и вернулся на два часа позже, чем должен был.

— С этим покончено, — произнёс он, закрыв за собой дверь.

— Что?

— Всё кончено. Она оставит собак с нами.

— Правда? Как?

— Я написал договор и заплатил ей.

— Что ты сделал?

— Предложил ей столько денег, что отказаться она не могла. Хватит с нас переживаний. Я не мог позволить ей их забрать.

— Сколько ты ей отдал?

— Не волнуйся, мы можем себе это позволить. К тому же нет той цены, что я не был бы готов за них отдать.

Он в очередной раз взял всё в свои руки и пришёл мне на помощь. Почувствовав, как по щекам побежали слёзы облегчения, я впервые осознала, как сильно страх потерять псов сказывался на моём самочувствии.

Обычно Дэмиен не забирался на кровать вместе с нами, но в этот раз он втиснулся рядом. Лёжа в окружении Трёх Д, я ощутила безграничное умиротворение. В животе толкнулся малыш. Наша семья осталась в полном составе, и никто не мог этого отнять.

Этому не было цены.

***

Вечер в день перед моим запланированным кесаревым сечением выдался ясным, на тёмно-синем небе ярко горели звёзды. Мы с Дэмиеном