И я справлялась, наверное, в первую очередь, чтобы не разочаровать сына.

Отцу я помогла. Оплатила ему лечение и дальнейшее пребывание в санатории. Анжела умерла, как мне он сказал. Сердце остановилось.

Эта новость не вызвала во мне никаких эмоций. Я не желала ей подобной участи, но и оплакивать мне некого. Ее сыновья, пока папа был на лечении, были у моей матери, после он забрал их домой. Глеб не появился, не затребовал права на сына. А папа любит парней, для него они его дети, и не важно, что там показывают тесты.

Отец переехал из нашей деревни, продал дом и поселился около моря. Ловит рыбу и продает ее. На жизнь хватает. Но если надо я всегда помогу, только отец у меня помощи больше не принимает, говорит, что сам справится. Морской воздух, жизнь вдали от козней и склок действительно пошла ему на пользу, вижу, как он молодеет, когда говорю с ним по видеосвязи.

А вот насчет матери у нас уговор — не признаваться где я.

Отец меня не подвел. Сохранил тайну.

— Раз, дочурка, я не уберег тебя. Не сказал на свадьбе что видел, как твой Глеб зажимал другу. Всю жизнь себя за это корил… Теперь я больше тебя не подведу!

На отца я зла не держу, такой у него характер. Лишь бы был здоров.

А матери я больше помогать не намерена. Пусть живет как знает.

По слухам, с Максимом она разошлась и снова беременна от нового «рыцаря». Мать уже не изменится, и пока позволяют ее биологические часы, она будет рожать. Но я больше не хочу в этом участвовать. С меня хватит. Я вычеркнула ее и жизни.

С Людой я тоже не поддерживаю связи. Очень хотелось, но сестра может проболтаться о моем местонахождении, а это для меня слишком опасно.

Возможно, пройдет еще немного времени, и с некоторыми братьями и сестрами я налажу контакт.

Но пока я живу отдельно. Впервые жизни забочусь только о себе и сыне, и мне это безумно нравится.

Выхожу вместе с охранником, хочу лично встретить полицию. Захожу в кабинет, где держат мужчину. В нос ударяет смрад немытого тела и запах многолетнего перегара.

Вор оборачивается на звук открываемых дверей. Длинные засаленные, седые волосы, черное от грязи лицо, порванная, жуткая одежда и трясет его как в лихорадке.

— Вы не понимаете… пожалуйста… мне надо… это лекарство… хоть стопочку налейте! Будьте людьми! — говорит он, плюхаясь передо мной на колени.

Его голос… этот взгляд…

Меня словно кто по голове ударяет. Очень медленно приходит узнавание. И следом неверие.

Быть этого не может!

— Сергей… — озвучиваю свою безумную догадку.

— Да я Серега, — кивает радостно. Потом замирает. Долг на меня смотрит. Сморкается в рукав грязной куртки. — Манька чтоль? — падает с колен на пол. Протирает глаза. — Или не? Мож нальешь по старой дружбе, а? — улыбается, показывая ряд черных, гнилых зубов.

Глава 58

Узнать самоуверенного холеного Сергея из прошлого в этом спившемся мужчине очень сложно. Далеко не сразу до меня доходит истина. Вначале я стою и моргаю, растерянная, обескураженная.

— А вот и полиция, — сзади раздается голос охранника. — Пойду встречу.

Парень выходит, второй охранник остается со мной.

— Вы и без меня справитесь. Пусть забирают, — резко поворачиваюсь и направляюсь к двери.

Мне нечего тут делать.

— Стой! — для своего состояния Сергей очень проворно хватает меня за руку.

— Отпусти! — брезгливо морщусь.

— Жизнь тебя не изменила, все так же кривишь рожу от меня, — едкий смешок обдает смрадом.

— Полиция с тобой разберется, — выдергиваю руку.

— А я ведь могу быть тебе полезен, — облизывает потрескавшиеся, пересохшие губы.

— Ты? Не смеши, — презрительно одергиваю плечом.

— Неужели не хочешь узнать, как стала участницей одного большого розыгрыша? А подробности про Кольку, за которым ты как мартовская кошка бегала? А про братца своего? Ох, Манька, я столько всего знаю… — мутные глаза, алчно блестят.

Мне бы развернуться и уйти. Но некая неведомая сила заставляет остановиться. Что-то в его пропитом взгляде не дает покоя.

— Думаешь, я тебе поверю? — в своих же словах улавливаю сомнение.

— Ага, — громко икает. — Уверен.

— Оставьте нас. Звук выключите, — говорю охраннику.

— Мария Михайловна, может, не надо, — парень сомневается. Топчется неуверенно на месте.

— Будь по близости. Все будет хорошо, — киваю. — И задержи полицию. После моей беседы, пусть заходят.

— С полицией ты решишь, — едко шипит Сергей, после того, как мы остаемся одни. — И бабла мне подкинешь.

— Посмотрим, насколько твоя информация ценна, — сейчас с ним торговаться не вижу смысла. Пусть говорит.

— Мне нужны гарантии! — скрещивает руки на груди.

— Выкладывай, Сергей. Без препирательств. Иначе я повернусь и уйду. Сейчас ты от меня зависишь, — говорю безучастным тоном и сажусь на маленький угловой диван.

— Ох, ты посмотри, какая деловая стала. Мань, ты так тряпкой и осталась, не корчь из себя не пойми кого, — мерзко хохочет.

— Я ухожу, — поднимаюсь и направляюсь к двери.

— Стой! Я это… пошутил… — испуганно вопит. — Во рту со вчерашнего вечера ни капли. Вот и несу чушь… я это… рад встрече…

— Угу… выкладывай, свою ценную информацию, — останавливаюсь.

— Зря ты со мной не осталась. Как мы могли сейчас жить, — Сергей вздыхает, и смотрит на меня тем взглядом из прошлого.

— Ты сам выбрал этот путь. И нечего меня приплетать.

— Бабки голову вскружили. Матушка отправилась к праотцам. За ней батя. Я унаследовал их капиталы, ну и крышу снесло. Гулянки, девки, дружбаны, опомнился, когда на какого-то прохвоста хату переписал, а сам очутился в ночлежке с бомжами, — он садится на пол, хватается пятерней за засаленные волосы. — Вот если бы была ты, то у меня был бы стимул. Ты бы меня сдерживала…

— Легче всего винить кого-то в своих неудачах, — пожимаю плечами. — А по факту, это ты сам пришел к