и только после этого величаво шагнул на траву.

Я смотрел, как отреагирует Яна на это чудо природы. Мне показалось, что краешек ее губ дрогнул.

– Нет, – ответила она. – Это не моё.

Я понял, что сейчас нам не о чем будет говорить, и стал с жаром убеждать ее в обратном:

– Как не твоё? Посмотри внимательно! Ты забыла эту переноску в багажном отделении! Разве ты получала багаж? Что-то я тебя там не видел! Я там был последним, и мне пришлось взять это животное с собой!

Выпятив белую грудку вперед и подняв хвост мачтой, кот не спеша подошел к Яне и легонько боднул ее ногу. Яна вздрогнула, отступила на шаг, глядя на зверя со смешанным чувством. Казалось, что она впервые в жизни видит подобное животное и пока не знает, чего от него можно ожидать.

– Вот видишь, – сказал я с облегчением. – Он тебя признал.

Яна сопровождала кота взглядом, пока тот спутником обходил ее. Она была напряжена, словно с трудом сдерживалась, чтобы не убежать, и вдруг опустилась на корточки, боязливо протянула руку и коснулась ровной пушистой спинки.

– Какой красивый, – произнесла она.

– Еще бы! – поддержал я, приближаясь к Яне с той осторожностью, если б она сама была нежным и пугливым лесным зверьком.

– Но это не мой кот.

– Жаль. Очень редкая порода. «Сайбириан вудлэнд кэт». В переводе на русский – сибирский лесной кот. В прошлом году попал в книгу рекордов Гиннеса. За час выловил и придушил сто девяносто четыре мыши. В Мадриде его с руками оторвут владельцы зернохранилищ.

Мне очень хотелось увидеть, как Яна улыбается, но девушка не изменилась в лице даже после того, как кот вдруг мешком повалился на бок, перевернулся на спину, растопырив лапы, и зажмурил глаза.

– А как его зовут? – спросила она.

– Кирилл Андреевич Вацура. Забирай его себе. В деревне ему будет хорошо. Хозяйка станет кормить его молоком, а он всех амбарных мышей передушит.

Яна нахмурилась и резко встала.

– Не могу, – ответила она и повернулась, глядя на скрюченные и ломанные, как трещинки на стекле, оливковые заросли.

– Почему?

Яна помедлила с ответом.

– Я… я скоро уезжаю.

– Так возьми его с собой. Вот переноска.

– Нет, – жестко ответила она, пряча глаза. – Там… туда нельзя с животными.

– А «туда» это куда?

– Далеко!! – вдруг с неожиданной злостью выкрикнула девушка. – Что тебе от меня надо? Кто ты такой?

– Я полный тезка кота. Но ты можешь называть меня только по имени.

– Я сейчас крикну своему телохранителю!

– И тебе не жалко этого тщедушного арапчонка с ржавым пистолетом под мышкой?

– Не жалко!! Мне плевать на него!! Мне на всех плевать!!

Она переходила на крик и сжимала кулачки, на которых проступали голубые вены и тонкие косточки. Такая манера разговора мне была больше по душе. Гнев раскрывает человека, срывает с него маску. Но Яна заводилась всё сильнее, как если бы началась неконтролируемая цепная реакция, и эмоции фонтанировали, как из теплой и взболтанной бутылки шампанского.

– А сил хватит всех оплевать? – с ухмылкой спросил я, подбоченившись.

– Что ты из себя корчишь, умник!! – с пугающей ненавистью выкрикнула Яна. – Ты ничтожество!! Тля!! Компост!!

– Можно просто Кирилл, – поправил я, не исключая, что Яна уже близка к кондиции и может влепить мне пощечину.

– Убирайся!! Я не хочу видеть тебя!! – с оттенком бездонного несчастья произнесла она, и ее гнев начал было угасать, и мне бы промолчать, дождаться, когда девушка окончательно успокоится, но я вдруг воркующим голосом выдал:

– Что ж ты такая сердитая? Милая моя, хорошая…

Сам не пойму, почему Яна так тяжело отреагировала на эти совершенно безобидные слова. Глаза ее вдруг широко раскрылись, лицо исказила гримаса боли; она поднесла руки к груди, будто готовясь защищаться.

– Что?! – на выдохе спросила она, делая шаг ко мне. – Как ты сказал?! Милая? Хорошая? А ты меня знаешь?? Ты знаешь, кто я?? Тебе вот так просто сказать!! Вот так походя сплюнуть слово!! Какое у тебя на это право!! Ты… ты подонок!! Ты убийца!! Ты… Ты…

Она не нашла слов и сил, чтобы высказать мне все те слова, которые я заслужил, вцепилась в меня, будто пыталась порвать на мне рубашку, но как-то сразу изнемогла, ткнулась мне в грудь головой, ударила слабым кулачком и горько-горько заплакала. Я едва успел ее подхватить под мышки, иначе бы девушка упала на траву.

– Яна! – взволнованно сказал я, пытаясь приподнять ее за подбородок и взглянуть в лицо. – Яна, успокойся! Я вовсе не хотел тебя обидеть! Я хочу тебе помочь!.. Ты слышишь меня?

Этот необъяснимый припадок закончился так же быстро, как и начался. Яна оттолкнула меня от себя, тотчас встала ко мне спиной и кое-как поправила растрепавшиеся волосы.

– А кто тебя просил помогать мне? – произнесла она ровным голосом, не оборачиваясь.

Я взял ее за плечи и принудил повернуться ко мне. На ее глазах не было ни слезинки! Я был готов поклясться, что минуту назад она плакала навзрыд.

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, – сказала она тем же бесцветным голосом, спокойно глядя мне в глаза.

– Ты говоришь неправду, Яна.

– Тебе жить надоело, Кирилл? – вдруг необыкновенно тепло, по-дружески, спросила девушка и чуть-чуть улыбнулась. – Руки убери…

Я отпустил ее, отошел в сторону, пиная ногами спутавшиеся травяные колтуны.

– Уходи, – попросила она тихо, поднимая с земли кота и прижимая его к себе. – Уходи как можно дальше от меня… Какой у тебя здесь интерес? Здесь скучно, серо и одиноко. Здесь почти каждый день идет дождь… Ты турист? Тебе нечем заняться? Ты ищешь приключений?

– Я сыщик. Ищу преступника…

– Сыщик? – с леденящей веселостью переспросила Яна. – Ну, так ищи преступника, сыщик, чего ко мне прицепился? Я ничего плохого еще не сделала. Помочь тебе ничем не могу. Живу одна, ничего не вижу и не слышу.

– А почему ты здесь, Яна?

– Врач посоветовал, – тотчас и без усилий ответила Яна, и я понял, что этот ответ был заготовлен заранее. – Я больна. У меня плохие нервы. Мне нужен горный воздух, козье молоко и тишина.

– Тебе здесь хорошо?

– Очень. Но пока тебя не встретила, было еще лучше.

– Может, тебе лучше перебраться на берег моря? Я помогу тебе устроиться…

– Я ненавижу море!

– Тебя не отпускает тот мальчик с пистолетом?

– Не отпускает? – повторила Яна и пожала плечами. – Какая глупость! Я здесь по своей воле. А мальчик с пистолетом приставлен для того, чтобы не подпускать ко мне всяких дотошных типов вроде тебя.

– Плохо работает, – заметил я.

– Ошибаешься. Просто я его обманула и