«Но зачем тогда мне идти к визажисту, к парикмахеру? Чтобы Юльку и медсестер в отделении поразить?»

Открыла уже рот, чтоб сказать, что она только к косметологу пойдет.

Но в ушах вдруг голос — очень знакомый по вчерашней вьюжной ночи.

— Арина, порадуй старика. Хочу тебя увидеть прекрасной царевной!

Вот так. Из ступора выбрались — но галлюцинации продолжаются.

— Чертов дед, — еле слышно пробормотала она.

Администратор переспросила:

— Вы про Деда Мороза? Уже знаете, да? Сегодня он обязательно придет. Часа в четыре. Как раз у вас пауза будет — между косметологом и визажистом. Всех клиентов ожидают приятные подарки. Ну, пойдемте делать из вас королеву?

И Арина покорно отправилась — на чистку. Легкий пилинг. Хиро-массаж. Пластифицирующую маску. В воздухе витали ароматы хвои. Из музыкального центра шумели морские волны. Косметолог не отходила ни на минуту. Даже пока клиентка лежала с маской, делала ей массаж рук. Арина незаметно задремала. Проснулась от оглушительного звона колокольчиков. Открыла глаза, заморгала. Она одна, лежит, укрыта до подбородка, в косметологическом кабинете. А рядом — Дед Мороз. Артист из продвинутых. Костюм бархатный, борода приклеена аккуратно, голос прекрасно поставлен:

— С Новым годом, Арина! С новым счастьем!

И достает из мешка плоскую коробочку. Довольно большого формата. Упакована в разноцветную бумагу, бант, печать, ее имя шрифтом под старину.

— Вам подарок!

— От кого это? — растерялась она.

— Ну, вы ведь желание загадывали? — ласково произнес Дед Мороз. — Вот я его и исполнил!

А когда Арина потянулась к коробке, шутливо притянул подарок к себе, покачал головой:

— Сначала стишок!

Ну что за глупая ситуация! Она лежит в халате, под одеялом. Неужели вскочить сейчас, встать на табуретку?!

— Не помню я стихов, — пробормотала жалобно.

— Тогда не дам подарок, — поддразнил Дед Мороз.

Ладно. Мама любила Мандельштама. Часто его цитировала. И сейчас Арина повторила, как попугай:

— Как-то слишком грустно, — не одобрил Дед Мороз.

Но подарок протянул.

— С Новым годом, Арина! — заученно грянул напоследок.

Вышел из кабинетика.

Она села на кушетке. Нетерпеливо разорвала бумагу. Коробка. В ней две пластиковые непрозрачные папки на застежках-молниях. Странный подарок — для клиента косметического салона.

Открыла одну. Единственный документ — на плотной гербовой бумаге, с печатью. Свидетельство о праве собственности. Объект права: квартира, количество комнат — 2, общая площадь 55,4 метра. Ее московский адрес. Выдано совсем недавно — двадцатого декабря. Субъект права: Горошева Арина Николаевна.

— Так не бывает, — прошептала несчастная.

Схватила вторую папку. Тоже документ, только побольше — на десятке страниц. Страховой полис. Объект страхования: мини-отель «Добролюбов». Адрес: Санкт-Петербург, Литейный проспект… Страховые риски — целый список (два слова — «пожар» и «поджог» — подчеркнуты красным маркером). Страховая премия: двадцать миллионов рублей. Договор действует — с нуля часов первого декабря.

— Боже мой!

Она отбросила бумаги. Слезы заливали лицо.

Пожар — она точно запомнила — начался после того, как проехали Бологое. Значит, в час ночи, не раньше. Договор уже действовал.

И получается, все можно будет исправить! Двадцать миллионов — огромная сумма. С избытком хватит, чтобы снова сделать «Добролюбов» конфеткой!

В кабинет вернулась косметолог, напустилась на клиентку:

— Вы что делаете? Вам сейчас нельзя плакать! Все мои труды насмарку пойдут!

Но Арина продолжала реветь. А косметолог беспомощно ей протягивала салфетку за салфеткой.

И когда в кабинет вошел дядя Федя — Арина не удивилась. Но заплакала еще горше. И не сомневалась: сейчас тот выхватит собственный носовой платок и тоже бросится утирать ей слезы.

Однако друг семьи только махнул сотруднице салона — мол, выйди. А потом сел на ее место, вертящийся круглый стульчик, и непочтительно расхохотался.

Поток рыданий мигом оборвался.

— Вы надо мной смеетесь? — обиделась Арина.

Мог утешить. Мог поспорить. Но не сказал ни слова. Ловко перемахнул со стульчика на край кушетки — и уверенно — пожалуй, даже нахальней Тимура — поцеловал ее в губы.

Дыхания не хватало. Не эвфемизм, Арине реально нечем было дышать. Сердце не справлялось, останавливалось. Слишком быстро случилось превращение: из безродной, нищей сумасшедшей — в счастливую, любимую женщину.

Обычно даже с Тимуром Арина хотя бы краешком сознания, но думала. Как она сейчас выглядит. Что последует — за поцелуем. Но сейчас — выкинула из головы напрочь все. И если бы дошло до секса — прямо здесь, в косметическом кабинете! — сама стала бы срывать с дяди Феди одежду.

Но он отпустил ее. Бережно поправил распахнувшийся халатик. А у Арины в голове стучало: «Я продажная. Это я из-за квартиры, что ли? Из-за отеля? Да нет! Я ведь просто люблю его!»

Взяла его за руку. Приложила к своей щеке. И спросила:

— Когда?

Понимай как хочешь.

Но дядя Федя ответил именно на тот вопрос, что она не озвучила:

— Ты мне всегда нравилась. Очень. Но то, наверно, еще не любовь была. Симпатия. И только в последнее воскресенье июня я понял, что не могу без тебя.

Она взглянула с недоумением:

— Но я ведь в Америке тогда жила!

— Я туда приезжал.

— Как?

— Очень просто. Прилетел в Майами. А оттуда поехал в славный город Палм-Бич.

Арина опешила:

— Ты хочешь сказать?..

— Да. Я провел последнее воскресенье июня в некоем теннисном клубе. И даже получил там бесплатный бокал шампанского.

— Но почему ты не подошел? — возмутилась она.

— Не успел, — развел руками. — Сначала ты была занята, не хотел отвлекать. А потом тебя утащил огромный бровастый человек. И я решил не мешать.

— С ума сошел! Это ведь Людоед!

— Кто?

— Ну, мой начальник! Я просто ему докладывала: что и как.