Мужчина расстегнул верхнюю пуговицу воротника камзола, затем рубашки. Потёр шею.

Почерк без сомнения принадлежал лауху. Размашистый, небрежный — она писала быстро, как все прошлые срочные донесения, которые отправляла через Стража. Зэнду Редмин сам подозревал в чём-то тёмном, но доверял Михеевой.

На следующем листе он обнаружил пронумерованный список из ста пятидесяти двух людей, где под номером один значился мёртвый пай, а под двадцать пятым — Барнеус сён Тремиш.

«Кто бы мог подумать»

Как в тумане мужчина поднялся, не выпуская письма из руки, и размашистыми шагами направился к двери. Только распахнув её, Редмин столкнулся с секретарём — тот отшатнулся назад, поднос рухнул на пол вместе с чайником и чашкой, разливая кипяток по полу.

— Командиров Стражи ко мне, всех, кроме Тизрина и Илиноры,— гневно процедил Милкорн, свирепея с каждой секундой всё сильнее, — Живо!

Кристофер выдохнул. Имя герцога вписал туда чисто из вредности — слишком этот человек ему не нравился. На адептах в Ровнохе редко работает «сыворотка правды», так что, как бы Тремиш не отпирался, по заслугам всё равно получит.

Запах свежести леса пьянил, а поле недалеко усеяли мелкие белые цветы вперемешку с красными. Домик стоял у самой кромки деревьев, спрятанный в тени, скрипел досками пола, трещал костром у порога. С покосившихся ступеней было видно озеро, ограждённое берёзами. Ветер поднимал лёгкие ветки, солнце блестело на водной глади. Это пространство Крис создал себе ещё очень давно, по тёплому и забытому образу, который показывали ему родители. Дома на той картинке не было, но директору казалось, что нечто подобное находиться тут обязано.

Некое место, куда всегда можно отправится, чтобы передохнуть и почувствовать Душу. Свою, окружения, всего мира — не так важно. В одноэтажном доме всё насквозь пропиталось травами, развешанными на стенах и запахом залежавшихся книг, покоившихся в ящиках на чердаке. Отсюда Кристофер и руководил всей игрой, если присутствие не было обходимо.

Магнитофон в углу шёл помехами, проигрывая музыку ещё не существующего Асшара. Когда находишься долгое время вдали от дома, захочешь создать себе хотя бы его имитацию, чтобы не было тоскливо. Пространство напоминал ему о чёрных, каштановых и рыжих волосах, серебряных глазах и поместье, неподалёку от академии, где никогда не бывало тихо.

Отсюда Кристофер видел, как Редмин отдаёт ледяной приказ — схватить всех заговорщиков как можно скорее, поместить в камеры. Как только последняя решётка с лязгом закроется, объявить на площадях о публичных казнях. Практики этой не было давно и Милкорну казалось, что она сейчас необходима. Показать, что бывает с теми, кто идёт против его власти и жизней людей, против истории предков и кровавых рек Тёмного времени.

История всегда повторяется, люди забывают свои корни и кому должны быть благодарны за светлую жизнь.

Время сбора налогов перемещалось на два месяца вперёд. Нужно было решать проблемы посущественнее. Долг правителя тяжёл и Кристофер знал, что мужчине сложно было принять такое решение.

— И запретите приводить на казни детей, — подумав, сказал Милкорн на экстренном собрании командующих разных мастей, — Если стража увидит ребёнка с родителями, пусть выпишут штраф покрупнее. На всю процедуру даю месяц. Что с Лимпак?

— Городские службы Нитау будут извещены, — ответил один из присутствующих, — Её доставят в ближайшее время, но есть опасность, что тот наёмник с ней.

— Если служащие не справятся с каким-то наёмником, — равнодушно заметил Редмин, — То я устрою всему личному составу стражи Нитау экзамен и пересмотрю приоритеты их содержания. Работайте.

«Какой-то наёмник». Кристофер хмыкнул. В агрессивном состоянии Влад был способен отправить к Сёстрам добрый полк, но будет сдерживаться. Если не передумал.

Рассчитывая время, то через сутки приказ дойдёт до Нитау. Касандра сейчас убрала волосы в хвост, влезла на невысокую деревянную стремянку и с усердием отмывала пыть со стёкол витрины.

— Тебе помочь? — Влад выглянул из коридора.

— Сама справлюсь, — девушка обернулась, — Как там с дальней комнатой?

— Ты знала, что тараканы и клопы крайне плохо переносят концентрированную Тьму?

Сана хихикнула, спускаясь на пол. Огляделась вокруг, потом хитро посмотрела на мужчину.

— Тебе приходило когда-нибудь в голову, что ты будешь ей травит насекомых?

— Попытка унизить меня провалилась.

Наёмник закатил глаза и скрылся из поля зрения. Касандра довольно огляделась, потом с тоской покосилась на стёкла и забралась обратно на лесенку. Мыть окна оказалось сложнее, чем казалось поначалу.

Несколько раз к ней заходили старые знакомые, соседи. Поинтересоваться как дела, почему вернулась обратно и, конечно, посочувствовать. С одной достопочтенной леди, Элизабет фон Кробти, Сана говорила даже с радостью.

— Не ожидала тебя здесь встретить вновь, — улыбнулась пожилая женщина, когда Касандра открыла дверь.

— Обстоятельства, — она неловко приподняла уголки губ, — Хотите зайти? Могу предложить чай, но у меня всё скромно, так что...

— Не переживай, детка, — отмахнулась графиня, проходя мимо Саны, — Мне приятнее твой разговор, чем эти листья, от которых потом никак не уснуть.

Влад решил не показываться на глаза и Касандра была этому рада. Когда говоришь «Страж» — люди представляют среднего телосложения мужчину, одетого в чёрный камзол, опрятного и статного, а не растрёпанного шкафа в рубахе, с мечом в набедренной портупее. Самой Сане на внешний вид наёмника было всё равно, но сгорать со стыда перед другими она не хотела.

— Почему ты вернулась? — с искренним недоумением спросила леди Кробти, присаживаясь на стул возле прилавка, который матерящийся Владислав собирал три часа назад, — Что произошло?