— А ты к матери или просто мимо шел?

— Да вот услышал о кончине Нюты и поспешил помочь, чем смогу, — ответил тот.

Тогда я не заострила внимания на его словах, а теперь возник вопрос. Если до встречи со мной и Вадиком Михаил не знал о смерти девушки, как он мог бросить все дела и помчаться в общежитие, чтобы оказать поддержку его обитателям? Или он уже знал о случившейся беде? Зачем тогда соврал нам? Ему следовало сказать честно: мама позвонила и обо всем рассказала. Но нет же, парень сначала изобразил потрясение от услышанной новости, а затем ляпнул про помощь. Как всем известно, маленькая ложь порождает большое недоумение. Вот почему Миша так упорно пытался выяснить, догадываемся ли мы, с кем встречалась Анюта, что нашли в ее спальне, интересовался: «Любовник будет считаться преступником?»

Еще он не сдержал эмоций и налетел на Вадима, когда тот с упреком сказал, зачем, мол, Малкина вызвала полицию.

А сама управляющая, услышав от меня доклад о рассказе бывшего следователя Дмитрия Александровича и узнав, что любовника Анюты звали Маликом, вскрикнула:

— Я же просила! Умоляла!

Потом отпихнула Мишу, обнявшего ее, и сказала:

— Не трогай меня. Прав был… — И тут же, не договорив фразы, убежала.

Присутствующие решили, что Лариса очень переживает из‑за Кузнецовой, к тому же Михаил сказал об излишней эмоциональности матери. А сама Малкина, вернувшись, объяснила, что имела в виду, произнося «я же просила». Анюта, оказывается, понравилась какому‑то торговцу.

Не стоит сейчас вспоминать вранье управляющей. Просто она услышала от меня имя Малик, сразу поняла, о ком идет речь, и потеряла самообладание. Думаю, она хотела сказать что‑то вроде: «Я же просила, умоляла тебя, Миша, никогда не заводить отношений с девушками из дома Доброй Надежды. Но на тебя слова не действуют. Отойди, не трогай меня. Прав был твой отец, когда предупреждал, что ты неисправим…»

Я схватилась за голову, растерявшись от лавины открытий.

— Вам плохо? — испугался, воззрившись на меня, Хамид. — Сидите с таким странным лицом.

— Нет, со мной все нормально, — откликнулась я. — Но почему вы молчали? Неужели не понимали, что ни в чем не повинная девушка оказалась под замком, что ее осудят, отправят на зону?

Ювелир сник.

— Марианна велела мне рта не открывать. Мы с ней очень сильно тогда поругались. Я впервые на жену накричал, запретил ей общаться с Ларисой, приказал Михаила в гости не приводить. Ребром вопрос поставил: или я, или твои родственнички. Марианна крикнула: «Разводимся!» Никогда мы так отношения не выясняли. Я потом заснуть не мог, сидел в гостиной на диване, слышал, как жена по квартире ходит, плачет, но не вышел, утешать ее не стал. Хотел показать, что на уступки не пойду, не желаю более ни Ларису, ни ее сына‑подлеца видеть. А утром Марианна умерла. Доктор все спрашивал: «Не пережила ли она стресс? Может, ее кто напугал, расстроил?»

Хамид опустил голову на грудь.

— Вы ни в чем не виноваты, — пробормотала я.

Ювелир резко встал.

— Мою жену убил наш скандал. Но ссору спровоцировали ее сестра и племянник, они должны ответить за кончину Марианны, поэтому я и рассказал вам правду. Арестуйте их за мошенничество. Супруги нет в живых, меня никто не остановит, я все свои слова где угодно подтвержу — в кабинете у следователя, в суде. Только пусть их накажут за мое вдовство.

Выйдя от Хамида, я позвонила Константину, надеясь, что тот отзовется. Богиня удачи оказалась на моей стороне.

— Рыков, — прозвучало из трубки.

— Костик, послушай…

— Лох‑несское чудовище и медузы‑человеко‑убийцы больше не являются основными подозреваемыми? — перебил меня приятель. — Возникла новая захватывающая версия? Из недр земли вылез гигантский червь и стал поедать москвичей? Или с Ваганьковского кладбища сбежали зомби? На столицу со стороны Арктики надвигается армия саблезубых мамонтов?

Мне стало обидно.

— Я знаю, ты не любишь меня и полагаешь, что я дура. Наверное, не стоило звонить тебе и рассказывать про зеркала в аквариуме, про пьяницу, который испугался Кисы в костюме белки, и про медуз Ахмети. Прости, более никогда не буду лезть в чужие дела. Но, если можешь, помоги мне сейчас. Я знаю, кто подставил Настю, и очень боюсь, что преступники скроются.

— Лампудель, да я к тебе прекрасно отношусь, — смущенно забормотал Константин. — И всегда считал тебя хорошим работником, поэтому и подтруниваю. Над идиотом не шутят, юморить можно только с равным себе, иначе это издевательство. Давай встретимся. Представляешь, у меня выходной. Вот удивление, да?

Я не поверила своим ушам.

— Ты собрался потратить драгоценное свободное время на мои проблемы?

— Должен же я доказать, что твои слова про мое плохое отношение к тебе полнейшая чушь. Где встречаемся? — деловито спросил Костя.

* * *

После того как я рассказала о том, что узнала, и поделилась своими соображениями, Константин позвонил Малкиной.

— Лариса Евгеньевна, делом Анны Кузнецовой теперь занимаюсь я, — заявил он. — Возникла настоятельная необходимость задать всем, кто бывает или живет в общежитии фонда «Жизнь заново», вопросы. Можете подъехать?

— Куда? — поинтересовалась управляющая.

— Прямо сейчас в мой офис, — сказал Рыков.

— Сегодня же праздник, — попыталась отбиться Лара.

— Только не для нас, — отрезал Константин. — Полагаю, вы заинтересованы в скорейшей поимке врача, который лишил жизни молодую девушку?

— Ладно, — сдалась Малкина, — говорите адрес.

Следователь продиктовал название улицы, номер дома и предупредил:

— Возьмите с Михаилом паспорта, у нас пропускная система.

— Так вам и мой сын нужен? — занервничала управляющая. — Мальчик ничего не знает, он редко ко мне на работу заглядывает, не помню, когда в последний раз был, в марте или феврале.

— И все же пусть молодой человек придет, — не дрогнул Рыков. — Жду вас вдвоем.

— Вот врунья, — поморщилась я, когда Рыков отсоединился. — Ее Миша постоянно в общежитии топчется.

— Мы тоже хороши, — улыбнулся Костя. — Никакого дела у меня нет, я по Кузнецовой не работаю. Пошли, выпьем кофе. Потом посажу тебя у монитора…

Спустя некоторое время я заметила, устраиваясь перед экраном:

— Как далеко зашел прогресс. Зеркала, картины и прочие прибамбасы, позволяющие незримо присутствовать при допросе, теперь ушли в прошлое. Нынче век камер.

— К сожалению, не везде, — вздохнул Рыков. — Нас пока хорошо финансируют, но о технике, которой Макс набил лаборатории, рабочие кабинеты и допросные в своем здании, нам остается только мечтать. Зина Богатырева побывала в гостях у своего коллеги, вашего Вали Сотникова, и теперь высасывает начальству мозг, ноет, как ребенок под Новый год: «У Валентина есть чудо‑спектрометр и гениальные анализаторы. Купите и нам такие! Купите, купите, купите…»